назад, желая вернуть своего любимого, Одива заключила с Тирусом чудовищный договор, пообещав в обмен убить Аилессу. И как потом переправляла тысячи Освобожденных в Подземный мир, чтобы откупиться. Что на этом все не закончилось и Одива сегодня украла из Рая еще тысячи душ, а когда поняла, что ничего не сработает и придется исполнять договор, отправила к Тирусу Аилессу.

Дождь стихает и уже не может охладить сжигающий меня стыд под взорами старейшин. Их потрясение безмолвно и практически осязаемо. Что неудивительно, ведь я рассказала им, что величайшая из Леурресс предала свой народ. Но то, что я так долго скрывала все это от других, кажется не менее позорным.

Роксана первая нарушает невыносимую тишину.

– Но почему Одива не вернулась сюда? Разве она не хочет управлять нами как matrone?

– Не знаю.

Я не сомневаюсь, что мать коварна и жаждет власти. Так что вряд ли она решилась вернуться из Подземного мира только из-за моего отца. Скорее всего, у нее была более серьезная цель. Сине-зеленые глаза Роксаны сужаются, когда она всматривается в мое лицо.

– Но это не все, не так ли, Сабина? Может, ты скажешь истинную причину, почему Одива выбрала тебя своей наследницей?

Щеки начинают гореть. Видимо, она заметила, что я немного похожа на свою мать.

Я бросаю взгляд на Пернель и Шанталь, ожидая найти у них поддержку, ведь они уже услышали правду сегодня ночью. Но Шанталь поджимает губы и отводит глаза, а Пернель молча смотрит в ответ, но выглядит растерянной и опустошенной, словно больше не узнает меня.

Слезы наполняют глаза. А к горлу подступает ком.

– Потому что у Одивы две дочери, – отвечаю я. – Я дитя короля Годарта, которого мать воскресила из мертвых.

На лицах старейшин отражается ужас. Отчего мне хочется сжаться в комок. Я всегда чувствовала себя чужой в своей famille, уступая остальным в мастерстве и сопротивляясь той жизни, что мы ведем. Но сейчас я чувствую себя ущербной просто за то, что существую. Что стала результатом великого предательства Одивы всех Леурресс. Ведь каждой из них пришлось убить мужчину, которого они любили, чтобы стать Перевозчицей. А Одива нашла еще более сильную любовь и скрывала ее от всех.

Роксана с презрением смотрит на меня.

– Мы не станем чтить родословную Одивы. Ты никогда не будешь нашей matrone, Сабина.

Глаза застилают слезы от ее жестоких слов.

– Но я же… Ты не можешь…

Я пытаюсь сделать вдох, пытаюсь найти силы в своем Свете. Но не ощущаю его. А чувствую лишь шакала внутри себя. Разъяренного и готового к бою. Я так старалась проявить себя, измениться, стать похожей на Аилессу, а не на самозванку.

– Ты даже не знаешь песни сирен, – продолжаю я. – Многие из Скованных еще на свободе. Нам мало кого удалось переправить этой ночью.

Роксана открывает рот, чтобы что-то сказать. Но тут Надин поворачивается к туннелю, ведущему к выходу из двора, и напрягается.

– К замку приближается человек.

Милисента и Дольсса тут же бегут к туннелю. Остальные хватают посохи со стоек, установленных вдоль стен внутреннего Довра. Никто не сомневается в чутье Надин, усиленном благодатью угря. Я тоже напрягаю свои чувства и благодаря благодати золотого шакала улавливаю в воздухе мужской аромат. И тут же узнаю запах Бастьена, еще до того, как Дольсса с Милисентой вытаскиваю его во двор.

– Что ты здесь делаешь? – ахнув, спрашиваю я.

Он же знает, что приближаться к Шато Кре смертельно опасно. Местные всегда обходят замок за пару километров, опасаясь, что он проклят. И это спасает их, хоть они этого и не осознают. Некоторые старейшины говорят, что без колебаний убили бы человека, чтобы сохранить тайну нашей famille.

Бастьен откидывает мокрые волосы со лба. А столь суровый и опасный взгляд я не видела с той ночи, когда он впервые встретился с Аилессой, решив убить Костяную волшебницу, чтобы отомстить за своего отца.

– Что ты здесь делаешь! – кипя от злости, восклицает он. – Ты же охотница. И обладаешь всеми навыками, чтобы выследить Одиву. Пригрози ей. Скажи, чтобы вернула Аилессу и все души, которые украла из Рая.

Роксана подходит к нему ближе.

– Ты не amouré Аилессы. Так что не тебе за нее сражаться.

– Да пошла ты, – огрызается он. – Я буду любить и защищать кого захочу. И мне не требуется указание от чокнутых богов, как жить. И уж точно не от тех, кто сделал моего отца одним из ваших amouré.

Роксана напрягается. А Пернель прикрывает рот рукой.

– Именно так, – продолжает Бастьен. – И благодаря Одиве он сейчас в Подземном мире. Так что если вы действительно защищаете праведные души, то должны вернуть его туда, где ему самое место.

Милисента изумленно смотрит на него, продолжая вместе с Дольссой удерживать его в руках.

– Мы не можем восстать против Одивы.

Бастьен пронзает ее свирепым взглядом.

– То есть ты собираешься закрыть глаза на ее поступки?

– Я этого не говорила. – Милисента опускает брови. – Но ты не представляешь, насколько она сильна.

– Она убила Мориль, – добавляет Дольсса.

– Я был там, – отрезает Бастьен. – И видел, как она делала вещи и похуже. Но это не дает мне права отступить вместо того, чтобы бросить ей вызов.

– Мы не трусим, – говорит Роксана. – А действуем мудро.

– Мудро? – усмехается Бастьен. – Да вы гребаные Костяные волшебницы. И обязаны исправить то, что она натворила… или потребовать, чтобы она все исправила.

– Он прав, – подаю голос я. – Мы не можем позволить Тирусу удерживать Аилессу и Освобожденные души в своем царстве. Они этого не заслужили.

Роксана пристально смотрит на меня.

– Мы не станем подчиняться тебе, Сабина.

Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как шакал подталкивает меня броситься на нее.

– Я и не стремлюсь управлять вами. Но нельзя забывать о данной нами клятве. Как Перевозчицы, мы обязаны переправить души туда, где им самое место.

– И наказать женщину, которая их украла, – добавляет Бастьен. – Я добровольно вызываюсь перерезать ей горло.

– Хватит! – Роксана взмахивает рукой, разрубая воздух. – Я поговорю со старейшинами, и мы определим, как нам лучше поступить. Но сейчас важнее защитить живых.

– Аилесса жива! – восклицаю я. – Как ты можешь…

– Скованные все еще бродят по земле, – говорит она. – И это то, на что мы можем повлиять. Мы соберем их в толпу и заманим в ловушку, как делали это раньше.

Меня трясет от ярости. Что за вздор. Скованные изворотливы. Они не смогут долго удерживать их взаперти. И Роксана это знает.

– Да ты боишься Одивы. И собираешься избежать прямого столкновения с ней.

– Одива больше