Райли мгновенно проснулась и вскочила. В поднятой руке что‑то блеснуло.

Нож.

— Эй! — воскликнула Эми, согнувшись от боли в боку. — Это всего лишь я.

Райли поспешно спрятала руку за спину.

— Прости, ты меня испугала.

Эми схватилась за бок.

— Что случилось?!

— Ничего. Порезалась разбитым стеклом. Вчера вечером. Пришлось швы накладывать.

Райли побледнела.

— О Господи! ГОСПОДИ! — повторяла она, метнувшись к Эми. — Прости, мне ужасно жаль. Ты в порядке?

— Да. А ты?

— Я тоже. Забудь обо мне. Сколько швов? И почему я ничего не знала?

— Может, потому, что тут же исчезла? Ты действительно в порядке?

Райли нерешительно кивнула, потом горячо воскликнула:

— С тобой не должно было такого случиться!

Эми подтолкнула бледную трясущуюся Райли к дивану, села рядом и взяла ее за руку.

— Честное слово, все хорошо! И я рада, что оказалась на месте. Не будь меня…

Райли закрыла глаза и снова открыла. Вид у нее был свирепый.

— Верно. Но я ничего плохого не сделала.

— Знаю.

— Я изменилась. Я меняюсь.

Эми крепко обняла девушку.

— Это не твоя вина.

— Моя. Он охотился на меня.

Райли вырвалась, встала и подхватила рюкзак.

— Райли, — мягко начала Эми. — Не хочешь рассказать? Я помогу. Обещаю.

— Нет!

Райли яростно затрясла головой.

— Я все испортила!

Она снова на мгновение прикрыла глаза и шагнула к двери.

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — пояснила Эми. — Поверь, в детстве я была просто королевой гадостей, а подростком стала еще хуже. Раз за разом портила отношения, а когда попала в настоящую беду, всем на меня было плевать. Я об этом позаботилась.

Райли повернулась, но ничего не сказала, разбивая сердце Эми своим недоверием.

— Можешь сказать мне все. ВСЕ.

Райли поколебалась, но покачала головой и снова пошла к двери.

— Прости, мне очень жаль, но нужно идти.

Послышался стук захлопнувшейся двери.

Эми все еще сидела на диване, когда зазвонил телефон.

— Я даю тебе выходной, — объявила Джан.

— Необязательно.

— Прошлой ночью ты была ранена на моей территории. Огласка меня убьет. Бери чертов выходной!

— Меня никто не ранил.

— Прекрасно. На этом и стой.

— Но…

Но Джан уже отключилась.

Прекрасно!

Эми сложила в рюкзак альбом и немного еды. Если она не может работать, хоть освежится и порисует. Но по правде говоря, она нуждалась не только в этом.

Еще в том, чтобы быть поближе к Мэтту. Тому, в кого она дала клятву не влюбляться. Только она ее нарушила. Иначе как еще можно объяснить то обстоятельство, что она припарковалась в лесничестве Норт‑Дистрикт? С таким же успехом она могла рисовать в своем патио, но приехала сюда.

Прекрасно!

Может быть, она не хотела ходить по горам или расшифровывать детали таинственного путешествия бабушки. Но виды были чудесными, атмосфера — мирной, и она целый час просидела на камне у ручья, пытаясь прояснить разум.

Но он отказывался проясняться. Потому что она постоянно думала о Мэтте. Она сама виновата в том, что они отдалились друг от друга. Неудивительно: слишком долго она пренебрегала собственным счастьем. И знала, что рано или поздно их отношения подойдут к концу, но втайне надеялась, что этого не произойдет.

Сама эта мысль ужасала. Впервые в жизни она хотела ехать на этом поезде до конечной станции, вместо того чтобы спрыгнуть на промежуточной.

«Ты лгала ему…»

Хуже того, она лгала себе. Всю жизнь она жила словно с дамокловым мечом над головой. Но, пробыв год в Лаки‑Харборе, оставаясь на одном месте, строя свою жизнь… она потеряла бдительность.

И не жалела об этом.

Ей нравилось иметь приличную квартиру, работу, позволявшую оплачивать счета и дававшую свободу рисовать, когда захочется. Нравилось иметь заботливых подруг, о которых она всегда мечтала.

Именно такими были Грейс и Мэлори. Ангелами‑хранителями.

И Мэтт бы тоже стал таким, будь она честна с ним. Да, он нравится ей. Даже слишком. Рано или поздно придется это признать. Беда в том, что она давно уже никому не верила. Не доверяла.

Вдыхая сырой лесной воздух, она случайно подняла голову и заметила Мэтта. Он стоял далеко, на крыльце лесничества, спиной к ней и разговаривал с двумя лесничими в мундирах. И выглядел чертовски крутым в рубашке, обтягивавшей широкие плечи. Пистолет на бедре поблескивал в солнечных лучах.

Эми завелась только от одного его вида, что очень ее разозлило. Чтобы отвлечься, попыталась рисовать, но взгляд словно магнитом тянуло к нему.

Подняв глаза от блокнота, она увидела, что он ушел.

Эми заставила себя просидеть на камне еще несколько секунд, твердя мысленно, что он все равно ее не разглядел. Потому что в противном случае непременно подошел бы. Он не трус. Не то что она.

Эми втянула в себя воздух, обрела толику мужества, собрала вещи и направилась к зданию.

— Мэтт Бауэрс занят? — спросила она лесничего в приемной.

— Как всегда, — засмеялся тот. — Его офис последний справа, в самой глубине.

Мэтт стоял перед столом, мрачно глядя на гору бумаг. Руки на бедрах, щеки черны от щетины. Вид такой, словно он стоит перед расстрельной командой. Он казался ей невероятно впечатляющим и немного рассерженным. Увидев ее, он не изменил позы, но взгляд немного потеплел.

И в ту же секунду ВСЕ в ней потеплело. Эми не совсем понимала, в чем дело, как это происходит, почему это становится сильнее с каждым разом, с каждой новой встречей. Она ранила его, хотя он еще не знал этого. И по‑прежнему его хотела. Хотела прикосновения его рук, губ, тяжести тела. Пусть заставит ее забыть все тем способом, который знал только он.

— Я мешаю? — спросила она.

— Ничуть.

Судя по стопкам документов, он нагло лгал.

— Как ты? — спросил он, оглядывая ее.

— Прекрасно.

— Правда, Эми?

Правда… правда в том, что его плечи так широки, что практически загораживают свет. Широки настолько, что можно положить на них голову и потеряться в объятиях… ненадолго. Ненадолго.

Пустые мечты.