Вот как маленькая Финляндия смогла сосредотачивать на относительно узких участках фронта двух-трех-четырехкратное превосходство против гигантского Советского Союза, да еще при этом очень больно ударить?! И это сосредоточение финской армии для атаки наши генералы от хваленых ГРУ и НКВД проморгали. Дыры в обороне начали спешно латать, но было поздно.

Также и быстрый, всего за три дня выход финской армии к реке Свирь (от предыдущего рубежа развертывания на реке Тулокса) однозначно прошел мимо внимания руководства Северного фронта, Генштаба РККА и Ставки Верховного Главнокомандования. Этот очередной прорыв финнов с севера к Ленинграду, наряду со взятием немцами 8 сентября Шлиссельбурга, обозначил начало Ленинградской блокады. И, похоже, в Ставке не сразу сообразили, что до Ленинграда финским войскам оставалось преодолеть такое же расстояние, как и от предыдущего исходного рубежа атаки до позиций РККА на Свири – то есть всего через трое суток можно было ожидать финнов на окраинах «колыбели революции».

Одновременно с этим оперативным прорывом к Свири, даже на неделю ранее, 2 сентября на Карельском перешейке финны вышли на старую границу в 25-35 км от Ленинграда, создав тем самым прямую угрозу городу с северо-запада. Удавка вокруг города стремительно затягивалась. И вот именно поэтому и именно еще тогда – 4 сентября – надо было пресловутой «любой ценой» удерживать позиции на реке Тулокса (восточный берег Ладоги – промежуточная линия обороны на пути к Свири) и у Ведлозера (большое озеро примерно на полпути по железной дороге от Ладоги к Петрозаводску). В этом случае еще оставалась бы возможность снабжения Ленинграда и армии по железнодорожной ветке от Петрозаводска на юг через Лодейное Поле (железнодорожный узел на южном берегу Свири) на Волхов и далее. К тому же, линия побережья Ладоги, находящаяся в наших руках, была бы в таком случае в полтора раза длиннее, обеспечивая тем самым лучшие возможности для снабжения города.

Справедливости ради надо сказать, что какую-то информацию о готовящемся решительном наступлении на данном направлении советское командование имело, так как в начале сентября здесь (в Лодейном Поле) начали выгружаться части 314сд, а в Петрозаводске 313сд. Там же сосредотачивалась и 272сд [4,5], но все эти силы не успели к решающим событиям и только «затыкали» все расширяющиеся бреши в советской обороне. О настроениях, царивших в эти дни в штабах войск Карельского фронта и советско-партийных органах Карелии говорит такой совершенно неожиданный факт (далее цитата из [6]). «При подходе противника из заключенных, трудпоселенцев, вольных и подневольных рабочих и лесорубов спешно сформировали две стрелковые дивизии по 15 тысяч штыков каждая: одну в Подпорожье, другую – в районе Свирьстроя, у 2-й ГЭС. Но как только этот специфический контингент вышел из-за колючей проволоки, сразу же вышел и из повиновения начальству. Люди стали разбегаться по лесам и деревням, грабить поселки, многочисленные склады с продовольствием, водкой, мануфактурой. Многие прихватили и оружие».

17.2. Противостояние на Свири.

Изначально по планам Маннергейма (заявленным им в открытых выступлениях) река Свирь предполагалась как некий естественный пограничный рубеж между новой Великой Финляндией и какими-то остатками от России. Считается, что финская армия, выполнив свою задачу-максимум в данном районе, остановилась сама собой. Но тем не менее… Состоялось форсирование водной «пограничной» преграды и захват плацдармов на южном берегу. Плацдарм, на всякий случай, до 100 км по фронту и до 15-20 км в глубину. Можно целое государство основать. И немцам, и финнам в сентябре, вроде бы, оставался последний рывок, даже «рывочек» до замыкания второго кольца вокруг Ленинграда, но не вышло… Причины разные.

Финны утверждают, что Маннергейм и не собирался идти дальше на юг на соединение с немцами, а наши историки говорят, что финны не смогли преодолеть упорную советскую оборону. В этом вопросе можно ломать копья еще 80 лет, тем более при наглухо закрытых советских архивах. Как бы там ни было, прорыв финской армии с 4 по 7 сентября к реке Свирь радикально изменил стратегическое положение Ленинграда. Впрочем, как и последовавшее через 3 недели падение Петрозаводска.

Интересно, что 11 сентября глава МИД Финляндии проинформировал посла США в Хельсинки о неучастии его страны в штурме Ленинграда. В свою очередь, 3 октября после завершения боев за Петрозаводск госсекретарь США поздравил посла Финляндии в Вашингтоне с «освобождением Карелии» [1].

17.2.1. Мерецков и 7-я Отдельная армия.

23 сентября 7-я армия становится отдельной и подчиняется напрямую Ставке – география боев обусловила целесообразность такой акции. Командарма Гореленко сменяет генерал армии (!) Мерецков как «специалист» по Северу (Гореленко стал зам.командующего). Для Мерецкова -бывшего командующего Ленинградским военным округом и, тем более, бывшего начальника Генерального штаба РККА – назначение на армию не ахти какое, но, учитывая откуда прибыл Мерецков (а прибыл он едва ли не с того света – с Лубянки), назначение это для будущего маршала стало чудесным спасением. У Сталина в начале войны генералы расходовались быстро: по данным из [7] за 1941 год погибло, попало в плен, умерло, расстреляно не менее 107 генералов и равных им по званию комиссаров. Ну, а поскольку Мерецкову кроме пьяной генеральской болтовни предъявить оказалось нечего, то ему и было позволено покомандовать не самой мощной армией и не на самом «горячем» участке войны.

Кирилл Афанасьевич сразу с тюремных нар попал в полуокруженный Петрозаводск, штурм которого финны как раз и начали 20-21 сентября, и принял на реке Свирь полностью деморализованные остатки 7-й армии. Почти с ходу Мерецков издает такой интересный приказ (ЖБД-7А от 6.10.41): «Личной проверкой Командарм Генерал Армии тов. Мерецков установил, что в армии никто по деловому не занимается учетом людей и вооружения, что командиры и комиссары частей и соединений не знают сколько у них бойцов, какие за день потери в людском составе и вооружении, не выявляя преступной убыли оружия и тем самым покрывают предателей и изменников бросивших оружие. Учет запущен» (орфография сохранена). Вот такая вот была война.

Сменив Гореленко, Мерецков энергично пытается спасти положение как под Петрозаводском, так и на реке Свирь. Финны закрепились на Свири на плацдарме от Онежского озера до поселка Лодейное Поле к 20-м числам сентября, причем последний оставался в наших руках. Далее до Ладожского озера линия фронта шла по реке, а вот вблизи устья уже наши войска имели небольшой плацдарм на северном берегу Свири. Против этого плацдарма стояла немецкая 163пд (без одного полка), выше по реке четыре дивизии финского VI ак. Наши войска на Свири состояли