— Это выходило за рамки их бюджета.

— Сколько стоит это место?

— Если вам нужно спрашивать, значит, вы не можете себе этого позволить, — пробормотала Джоди, к большому удовольствию женщины.

— Очень немногие могут, — соглашается она. — Пользуйтесь этим по максимуму. Все, что вам может понадобиться или захотеться, будет предоставлено во время вашего пребывания. Мы строго следим за вашей безопасностью, поэтому, пожалуйста, расслабьтесь, зная, что у нас все под контролем. — Она оглядывается на наших водителей, а также на нашу охрану, как бы говоря им, что их услуги не требуются, хотя я не могу представить, что они пойдут против приказа Дэмиена и бросят нас здесь. Даже если сегодня их навыки могут быть использованы в другом месте.

— Спасибо. Мы очень ценим это.

Она уходит, а мы с Джоди еще раз обмениваемся взглядами, выражающими чистое неверие, после чего осматриваем комнату более детально.

— Это просто безумие, — доносится из коридора взволнованный голос Реи. — Все шестеро из нас могли бы поместиться в этой ванной с запасом.

Наши взгляды снова сталкиваются, и мы обе разражаемся смехом, поскольку наши мысли следуют по одной и той же грязной линии.

— Если бы Реи здесь не было, я бы может даже сама предложила. Стелла и Эмми были бы за. Не уверена насчет Калли, — говорю я, следуя за голосом, чтобы понять, насколько велика эта ванна на самом деле. — Парни просто обалдеют, когда обнаружат нас.

Мы находим Рею полностью одетой и расслабленной, как будто в нашем мире все в порядке, именно в том, о чем она говорила. В огромной гребаной ванне.

— Боже, как весело в ней можно было бы провести время, — говорит Стелла, когда дверь на другой стороне комнаты открывается, и она выходит в элегантную бело-медную комнату.

— Это действительно нечто, — бормочет Джоди.

— Кто-нибудь хочет принести мне бутылку шампанского, которая стоит в гостиной? — спрашивает Рея.

Наступает тишина, мы все смотрим друг на друга, между нами проносится негласное согласие, и, не говоря ни слова, мы все поворачиваемся на пятках и выбегаем из комнаты.

— Эй, — жалуется Рея. — Что я сказала? Куда вы идете?

Эмми достает ведерко со льдом, в котором лежат две бутылки шампанского, а Стелла собирает шесть бокалов.

— Подождите, это безалкогольное, — говорит Эмми, кривя лицо так, будто надпись на этикетке ее физически оскорбляет.

— Вы издеваетесь надо мной, — дуется Рея, вылезшая из ванны, чтобы последовать за нами. — Мы на войне, а я не могу даже выпить немного алкоголя? В моем возрасте они все напивались и трахались каждые выходные. Это гребаное дерьмо.

— Это не для тебя, — говорит Калли. — Это для меня.

Рея закусывает губу, не понимая, зачем кому-то понадобился безалкогольный напиток. Хотя в данной ситуации я не могу не согласиться с ней.

— Какого черта…

— Нет, — восклицает Стелла, ее глаза расширяются, когда она подходит ближе, держа фужеры с шампанским все еще в руках. — Ты…

— Беременна? — заканчивает за нее Эмми.

Калли нервно сглатывает, прежде чем высоко поднять голову.

— Да. Десять недель.

— Святое дерьмо, Кэл.

— А Деймон знает? — спрашивает Стелла, все еще находясь в таком же шоке, как если бы кто-то сказал ей, что это она беременна.

Калли откидывает голову назад и смеется.

— Конечно, он знает. Я скрывала это только от вас, ребята.

— О, мило, — поддразнивает Эмми.

— Ты правда беременна? — спрашивает Рея. — Типа, растишь настоящего человека? — Ее глаза в ужасе опускаются на плоский живот Калли.

— Да, настоящего человека. Я ставлю на девочку, но Деймон, Алекс и Нико уверены, что это мальчик.

— Конечно, они уверены, — насмехается Эмми.

— Определенно девочка, — соглашается Стелла, ничуть не обескураженная признанием Калли о том, что оба их брата уже знают.

— Что ж, думаю, это заслуживает тоста, — говорит Эмми, наконец срывая фольгу с бутылки и откупоривая пробку.

Она наполняет пять бокалов, один из которых гораздо меньше остальных, и протягивает его Рее. Она выглядит взволнованной, пока не увидит его содержимое в сравнении с нашим, и тогда Эмми открывает бутылку для Калли и наливает бокал и ей.

Мы вшестером устраиваемся на невероятно удобных диванах, окружающих журнальный столик, который превосходит по размеру большинство обеденных столов, и погружаемся в непринужденную беседу, в основном о беременности Калли, но также переходим на Нико и то, что произошло в прошлые выходные.

Это мило. Это легко. Но по мере того, как проходит время, и шампанское остывает, напряжение вокруг нас становится все сильнее и сильнее.

Беспокойство каждой растет, и мы все абсолютно беспомощны, чтобы что-то с этим сделать.

Я знаю, что это не первое их родео. Они уже сталкивались с подобным, но, честно говоря, я не знаю, как им это удается. У меня сдают нервы. Каждый звук, доносящийся из-за пределов номера, пугает меня, и мои глаза прыгают к двери, словно они вот-вот ворвутся в нее.

Но этого не происходит, и с наступлением ночи мы только и делаем, что сидим, пытаясь отвлечь друг друга, продолжая пить, как будто это поможет заглушить беспокойство и тревогу от того, что происходит сейчас в другой части города.

23

НИКО

— Ну, это… не очень впечатляет, — дуюсь я на Тео, пока мы сидим в темноте и ждем, когда эти ублюдки покажут свои лица.

Мы пришли пораньше, желая быть уверенными, что окажемся на позиции задолго до предполагаемого времени прибытия итальянцев, но, черт возьми. Это чертовски скучно.

Тео смотрит на меня. Он в полной боевой готовности — черт, я тоже, но у него терпения больше, чем у меня. Особенно сегодня.

— Это случится, — уверяет он меня. — Энцо сказал, что сведения были туманными. Что его брат говорит загадками, чтобы не допустить утечки. Но они будут здесь.

— Знаешь, если все пойдет не так, они поймут, что у них утечка. Это может быть наш единственный шанс.

— Мы добьемся своего, — обещает он, после чего достает телефон и смотрит на экран, свет которого освещает его лицо, как маяк в темноте.

— Все еще ничего, — вздыхает он, заставляя меня задуматься, так ли хорошо он справляется с этой игрой в ожидание, как ему кажется.

Возможно, в ту ночь мы потеряли только моего отца, но я знаю, что он переживает свою потерю почти так же глубоко, как и я. Он был не просто его дядей, он был почти так же важен, как его собственный отец. Он так же яростно хочет восстановить справедливость.

— Есть что-нибудь от Деймона?

— Нет, там тоже тишина.

— Если они уже выяснили, что это подстава, то нам