Я отчетливо помню ликование Вайца после подписания этого соглашения.

– Все решено! – воскликнул он. – Болгария решила присоединиться к нам. Договоренность была достигнута прошлой ночью в Софии.

Турки тоже радовались. Впервые за долгое время они увидели выход из весьма сложной ситуации. Решение болгар, сказал мне Энвер, сняло тяжкий груз с их плеч.

– Нам, туркам, – сказал он, – принадлежит заслуга привлечения Болгарии на сторону держав оси. Она ни за что бы не пришла нам на помощь, если бы мы не отдали ей этот клочок земли. Отдав его сейчас, не дожидаясь конца войны, мы продемонстрировали свою добрую волю. Нам было очень сложно пойти на это, в особенности решиться отдать часть города Адрианополя, но игра стоила свеч. В действительности мы пожертвовали этой территорией в обмен на Константинополь, потому что, если бы Болгария не вступила в войну на нашей стороне, мы бы потеряли город. Подумать только, как удачно мы выправили положение. Нам приходилось держать более двухсот тысяч человек на болгарской границе, чтобы защититься от возможного нападения с того направления. Теперь мы можем перевести все эти войска на Галлиполи и сделать его неуязвимым для союзников. Кроме того, в Дарданеллах нам сильно мешала нехватка боеприпасов. Теперь Болгария, Австрия и Германия совместно нападут на Сербию и в течение нескольких недель установят полный контроль над этой страной. У нас появится прямая железнодорожная линия из Константинополя в Австрию и Германию, и мы сможем получать все необходимые военные грузы. С Болгарией на нашей стороне мы можем не опасаться нападения на Константинополь с севера – теперь мы создали непреодолимую преграду против русских. Не стану отрицать: ситуация вызвала наше серьезное беспокойство. Мы опасались, что Болгария и Греция объединятся и привлекут в свой союз Румынию. Тогда Турция была бы потеряна: они взяли бы нас в клещи.

Теперь перед нами только одна проблема: сбросить англичан и французов в Дарданеллах в море. Имея необходимое количество солдат и боеприпасов, мы сделаем это очень быстро. Мы отказались от маленького клочка земли, потому что это дало нам шанс выиграть войну.

Результаты оправдали пророчества Энвера до мельчайших деталей. Через три месяца после принятия Болгарией адрианопольской взятки Антанта признала свое поражение и вывела войска из Дарданелл. После этого ухода Россия, которая была величайшим потенциальным источником силы для дела союзников и которая при хорошей организации и снабжении могла принести союзникам быстрый триумф, перестала являться важным военным фактором. Уход французов и англичан из Галлиполи подтолкнул огромную страну к пучине анархии, распада и краха.

Немцы праздновали свой триумф по-тевтонски. Для них день 17 января 1916 года стал одной из величайших памятных дат войны. В Константинополе царило оживление: вечером ожидалось прибытие первого Балканского экспресса – немцы называли его Balkanzug. Железнодорожный вокзал был украшен флагами и цветами, все немецкое и австрийское население Константинополя, включая персонал посольств, собралось, чтобы приветствовать прибывающий поезд. Когда же он подкатил к перрону, его встретили радостными криками.

После 17 января 1916 года Балканский экспресс начал регулярно курсировать между Берлином и Константинополем. Немцы считали его одним из символов новой Германской империи.

Уход флота союзников из Дарданелл имел последствия, которые мир не сразу понял. Практическим эффектом этого события, как я уже говорил, была изоляция Турецкой империи от всего мира, за исключением Германии и Австрии. Англия, Франция, Италия и Россия, которые в течение целого века сдерживали Оттоманскую империю, в конечном итоге утратили свое влияние. Турки осознали, что ряд ошеломляющих событий изменил их статус, превратив из рабов, всецело зависящих от европейских держав, в свободных людей. Впервые за два века они могли вести национальный образ жизни, соответствующий их желаниям, и управлять своими подданными, руководствуясь собственной волей. Первым проявлением этой восстановленной национальной жизни стал эпизод, который, насколько мне известно, является самым ужасным в мировой истории. Новая Турция, освобожденная от европейского опекунства, отпраздновала свое национальное возрождение убийством около миллиона своих подданных.

Вряд ли мне удастся преувеличить влияние, которое оказал на Турцию уход флота союзников из Дарданелл. Турки не сомневались, что выиграли величайшую и решающую битву в войне. Они говорили, что в течение многих веков британский флот победоносно входил в любую часть Мирового океана и только сейчас со стороны турок встретил первый серьезный отпор. В первое время чрезвычайно возгордившимся лидерам младотурок представлялось, что началось полное возрождение империи. То, что два века шло к упадку, неожиданно вернулось к новой славной жизни. Охваченные гордостью и всепобеждающим высокомерием, турки начали взирать с презрением на людей, научивших их современной войне, и ничто не раздражало их больше, чем намек на то, что частью успеха они обязаны своим немецким союзникам.

– Почему мы должны чувствовать какие-либо обязательства по отношению к немцам? – говорил мне Энвер. – Разве то, что они делали для нас, сравнимо с тем, что мы сделали для них? Они ссудили нам немного денег и прислали нескольких офицеров, это правда, но представьте только, что сделали мы! Мы нанесли поражение британскому флоту – ничего подобного ни разу не удалось ни Германии, ни какому-либо другому государству. Мы направили армии на Кавказский фронт и тем самым сдержали огромные массы русских войск, которые иначе оказались бы на Западном фронте. Также мы вынудили Англию держать крупные воинские контингенты в Египте и Месопотамии, ослабив армии союзников во Франции. Нет, немцы никогда бы не достигли своего военного успеха без нас, так что, если кому и стоит говорить об обязательствах, это им, а не нам.

Это убеждение, владевшее лидерами партии «Единение и прогресс», теперь начало оказывать определяющее влияние на национальную жизнь и политику Турции. По сути своей турок – это задира и трус; он храбр, аки лев, когда ему благоприятствуют обстоятельства, но раболепен, малодушен и слаб, если ситуация не в его пользу. Теперь же, когда военные успехи благоприятствовали Турецкой империи, перед моими глазами предстал совершенно новый турок. Вечно сомневающийся и боязливый представитель Оттоманской империи, осторожно прокладывающий путь по лабиринту европейской дипломатии и постоянно ищущий выгоду для себя в разобщении европейских держав, уступил место стремительной, пожалуй, даже лихой фигуре, гордой и самоуверенной, исполненной решимости жить собственной жизнью и ненавидящей своих христианских врагов. Я стал свидетелем воистину феноменальной трансформации национальной психологии – ее возврату к исходному типу. Косматый, неряшливый турок XX столетия начал стремительно исчезать. На его место пришел турок XIV–XV веков, турок, возникший на бескрайних азиатских просторах и победно шедший по Европе, Азии и Африке, покоряя все народы, находившиеся на своем пути, создавший одну из самых обширных империй из известных миру. Если мы хотим правильно оценить нового Талаата и Энвера и происходящие события, нам придется понять того турка, который при Османе и его преемниках оказывал могущественное, но разрушительное влияние на мир. Мы должны осознавать, что главным фактом, определяющим менталитет турка, является его презрение ко всем остальным народам. Гипертрофированная гордость – это элемент, по большей части объясняющий этот странный человеческий тип. Обычный термин, применяемый турком по отношению к христианину, – «собака», причем в его системе ценностей это не просто фигура речи. Он действительно относится к своим европейским соседям как к существам менее достойным внимания, чем его домашние животные. «Сын мой, – как-то сказал старый турок, – ты видишь стадо свиней? Одни из них белые, другие черные, одни большие, другие маленькие, они отличаются друг от друга в некоторых отношениях, но тем не менее все они свиньи. Так и с христианами. Не обманывайся, сын мой. Христиане могут носить красивые одежды, на их женщин, может быть, приятно смотреть, их кожа бела и нежна, многие из них умны, они строят красивые города и строят то, что кажется могущественными государствами. Но помни, что под ослепляющей великолепием внешней оболочкой все они одинаковы – все они свиньи».