Тит тяжело вздохнул. Бедняги не понимают, что он просто устал от катаклизмов, которые последнее время обрушивались на его голову с пугающей регулярностью. Извержение Везувия, пожар в Риме, страшнейшая эпидемия чумы – не слишком ли много для нескольких месяцев? Теперь все уже позади, но кто даст гарантию, что кошмар тех дней не повторится? А он устал, невероятно устал… Если бы только был преемник, которому можно передать управление гигантской Империей… Но боги не дали ему сыновей, только дочь, которую римляне никогда не признают повелительницей. Что касается Домициана, то он слишком любит Рим, чтобы навязать его гражданам вздорного младшего брата…

Убедившись, что жизни Цезаря ничто не угрожает, Север кивнул носильщикам, и те плавно опустили портшез, вокруг которого тут же начали выстраиваться жрецы согласно своему чину. Слуги помогли выйти императору, и он возглавил процессию, медленно скрывшуюся в полутьме храма.

Спрыгнув с коня, Север передал поводья Марку и, следуя за замыкавшим шествие жрецом, тоже поднялся по мраморным ступеням. Войдя внутрь, он остановится у дверей, склонив непокрытую голову. Молодого римлянина всегда поражала благородная простота храма Сатурна, но сегодня вместо того, чтобы любоваться высокими сводами и огромной статуей грозного бога, он настороженно обшаривал глазами огромное прямоугольное помещение, украшенное колоннами. Кто знает, что задумал старый сатир Гета со своими приятелями?

Тихо скрипнув, приоткрылась тяжелая дверь, заставив затрепетать огоньки ближайших светильников, и у префекта упало сердце от предчувствия беды.

– Приехала Береника, – услышал он тихий шепот центуриона.

Вот оно, началось… Если только римляне узнают, что к Цезарю вернулась чужестранка – жди беды. А если учесть, что внутри Рима зреет заговор, то приезд иудейской царицы будет лучшим подарком Гете и Лонгину. Недаром старый вояка, поднаторевший в дворцовом этикете, счел известие столь важным, что посмел отвлечь Великого Понтифика от принесения жертвы.

Север чуть склонил голову, показывая, что понял, и дверь тут же беззвучно закрылась под недовольным взглядом Тита. Затем Великий Понтифик продолжил церемонию, но те, кто хорошо знали процедуру принесения жертвы, заметили, что он начал торопиться, стараясь без лишней необходимости не растягивать процесс.

Наконец все закончилось, и участники действа потянулись на выход. Север тихо стукнул по дверям, и створки распахнулись, пропуская жрецов. Вот и Цезарь, ищущий глазами начальника своей охраны.

– Что случилось, Север?

– Береника в Риме.

Глаза принцепса вспыхнули от счастья, но в ту же секунду на его лицо вернулось выражение холодной озабоченности.

– Надо немедленно вернуться во дворец, – проговорил он, торопливо направляясь к носилкам. – Вызови трибуна претория, потому что тебе придется на несколько дней уехать из города.

С этими словами он забрался в портшез, и процессия в том же порядке отправилась во дворец, где уже царила суматоха: рабыни готовили для высокой гостьи ванну, повара – праздничный обед. Специально обученные люди разбрызгивали в личных апартаментах императора его любимые духи, и все были в ажиотаже, ожидая событий, которые должны будут встряхнуть город.

Не успели носильщики остановиться около парадных дверей и опустить портшез, как Тит без посторонней помощи спрыгнул на мраморные ступени и отрывисто спросил у встречавшего его секретаря, стараясь не выказывать снедающее его волнение:

– Где царица?

– В ваших покоях, Цезарь, – склонил голову в легком поклоне преданный слуга.

– Север, за мной, – отрывисто скомандовал император, словно стоял на поле боя, а не у входа в собственный дворец. – Больше мне никто не нужен, включая охрану.

Префект претория соскочил с коня, бросив поводья подоспевшему Фероксу, и тот повел Виндекса в дворцовую конюшню, а Марк помчался на виллу Валериев Максимов, чтобы предупредить претора и прихватить необходимые в дороге вещи хозяина.

Быстро идя дворцовыми переходами, Тит не проронил ни слова. Север тоже молчал. Около самых дверей на императора чуть не налетели две хихикающие рабыни, которые уставились на него, точно на диковинное животное, но стоило ему нахмурить брови, как хохотушки бросились врассыпную, исчезнув под арками, ведущими в соседние помещения.

Около закрытой двери Тит остановился, собираясь с мыслями.

– Я… В общем, ты подожди где-нибудь поблизости. Я скоро тебя позову.

И, не дожидаясь помощи дежурившего преторианца, сам распахнул створки, шагнув через порог навстречу ожидавшей его женщине, в волнении комкающей зажатый в кулаке шелковый платок.

– Тит!

– Береника! Как я мечтал увидеть тебя хоть на одно мгновение!

Засмеявшись от счастья, она бросилась ему на грудь, словно возлюбленная нищего легионера, а не иудейская царевна.

Север притворил за принцепсом дверь и, сообщив часовому, где его искать, отправился в библиотеку. Но не успел он взять «Записки о Галльской войне», как примчался посыльный с известием, что префекта претория зовет император.

Отдав «Записки» библиотекарю, Север отправился на зов. Сцена, которую он застал, войдя в императорские покои, мало походила на встречу влюбленных: прекрасная Береника с заплаканным лицом сидела на кушетке, а Тит с несчастным, но решительным видом стоял перед ней, точно судья, зачитывающий обвинительный приговор.

– Север, – взволнованно повернулся он к своему другу, – царица покидает нас. Тебе поручается проводить ее до Остии, где она сядет на свой корабль. Вы отправляетесь прямо сейчас. Возьмешь с собой столько народа, сколько потребуется, чтобы оградить нашу гостью от любых неприятностей. Отвечаешь за нее головой.

– Но уже поздно! Может быть, стоит подождать до утра?

– Не поздно! Слуги уже накрыли для нас стол, так что поедим – и можете отправляться. У четвертого камня по дороге на Остию стоит вилла Гая Кунктатора. Я уже послал человека предупредить, чтобы ждали гостей. Там переночуете, а утром продолжите путь.

Север перевел взгляд на осунувшуюся Беренику, которая уже успела взять себя в руки и взирала на него с вежливой улыбкой, словно дальняя поездка в Рим была для нее легкой и приятной прогулкой.

– Всегда к вашим услугам, царица! – поклонился префект претория. – Я со своими людьми буду ждать вас у ворот.

Прекрасная иудейка кивнула, давая понять, что он может быть свободен, и Север отправился подготавливать ее отъезд.

Надавав трибуну указаний, словно уезжал на месяц, а не на несколько дней, он приказал свите Береники собрать распакованные вещи и срочно подготовить ее повозку, а затем лично отобрал тридцать преданных ему преторианцев, за которыми помчался в лагерь гонец. Не успел префект закончить формирование почетного эскорта, как прибежал дежуривший у ворот гвардеец с сообщением, что около дворца начинают собираться какие-то подозрительные люди. Пришлось Северу подняться на крышу соседнего с воротами здания, чтобы самому оценить обстановку. Подойдя к краю, он окинул взглядом прилегающие ко дворцу улицы и присвистнул. Похоже, недруги императора даром времени не теряли, потому что у ворот уже толпилось около сотни человек, и к ним подходили еще какие-то люди. Придется добавить охраны, а то как бы его сограждане не напугали бедную женщину, у которой и так сегодня не лучший день.