подносе, наполовину свисает. Я бережно отношусь к своему оборудованию, и мои братья это знают. Они бы не притронулись к моему дерьму. Я редко использую инструменты в их нынешнем виде; они в основном здесь в ностальгических целях, а скальпель был одним из любимых инструментов Катерины.

Проводя тыльной стороной пальцев по челюсти, я не могу не вспомнить некую мышь, пытавшуюся пробраться сюда.

— Что-что…

Я бросаю взгляд на Эндрю, когда он приходит в себя.

— Что происходит?

Наконец-то.

Я подхожу к нему, останавливаюсь в нескольких сантиметрах от его лица и наклоняю голову, наблюдая, как страх берет верх. Его глаза расширяются, тело дрожит еще до того, как я представляюсь. Забавно, как быстро они понимают, что что-то идет не по плану, когда обнаруживают, что прикованы.

— Привет, Эндрю.

Я засовываю руки в карманы, на секунду закрываю глаза, чтобы на меня нахлынуло спокойствие. Обычно адреналин приходит первым, когда я вхожу в комнату и вижу, что они ждут. Однако в последнее время адреналин — это все, что я, блядь, чувствую, он кипит внутри и угрожает расколоть меня на части. Мне нужно сразу перейти к чертовому спокойствию.

— Меня зовут Адам, но, возможно, ты лучше помнишь меня как Лукаса Косту.

Его лоб морщится в замешательстве. Обычно я бы дал минуту, чтобы осознание дошло до него, но в данный момент мне было похуй. Когда мои вены горят, а давление в голове неуклонно растет, я похож на бомбу, в нескольких секундах от взрыва. Он достаточно скоро соберет кусочки головоломки воедино. Будет ли это до или после начала резни, зависит от него.

Я собираюсь пойти за своим ножом, когда останавливаюсь. Оглядываюсь на поднос. Беру скальпель.

Он холодный, без признаков прикосновения тепла Эмми. Но я знаю, что она была здесь. Поднося инструмент к носу, я чувствую, как в груди стучит, когда я медленно вдыхаю. Я пытаюсь представить ее миниатюрное тело в моей комнате для убийств, одетое в маленькое черное платье, с серебряным клинком в изящной ладони. Черт меня побери, если образ не безупречен.

Я делаю шаг к Эндрю, и он хнычет, когда я поднимаю инструмент, решая, с чего начать.

Все, что ему нужно, — это немного красного…

После обжигающего душа я одеваюсь и отправляю короткое сообщение Обри. Пальцы затекли, пока я печатал, спина напряжена и натягивает рубашку.

Заняться Эндрю раньше было гребаной тратой времени.

Как только она сообщает об их местонахождении, я иду по коридорам в спа-салон, пытаясь притвориться, что у меня не горит внутри. Я нахожу их с одной из секретарш Райфа — Кэрри? Кэрол? Обри порхает перед девушкой, нанося что-то на ее лицо, в то время как Эмми стоит позади нее с расческой для волос.

Работая челюстью, я прислоняюсь спиной к стене. Затем просто наблюдаю за ней.

Хихиканье секретарши Райфа раздражает мои барабанные перепонки, пока она бубнит снова и снова. Обри внимательна, хотя и немного раздражена. Эмми, с другой стороны, здесь нет. Ее руки совершают движения, но взгляд отсутствующий. Потерянный. Я видел этот взгляд раньше, когда она свернулась калачиком в своей комнате.

В то время мне это нравилось. Теперь, когда я увидел, почувствовал ее неистовый огонь, это только раздражает меня.

Потому что теперь я знаю, что она прячется.

— Ты нужна внизу, — говорю я Обри.

Все трое подпрыгивают, но на самом деле я пришел сюда только за одной.

Сюрприз, мышонок.

— Да, хозяин.

Обри помогает блондинке подняться и указывает на дверь.

— Я сейчас пойду.

После того, как Эмми откладывает расческу, она пристально смотрит на меня. Она вернулась, и ее глаза прикованы к моим, но что-то все еще не так.

Я думаю о своей комнате убийств, и мои глаза сужаются.

— Наслаждаешься новообретенной свободой?

Немного огня возвращается, когда ее губы приподнимаются.

— Мы так это называем? Сэр.

Я приподнимаю бровь.

— Когда у тебя есть роскошь отправиться в небольшое приключение, да.

Она сглатывает. Ее грудь поднимается и опускается под обтягивающим маленьким платьем, и это притягивает мой взгляд вниз.

Я отталкиваюсь от стены, и она проводит языком по губе. Очевидно, это все, что требуется, чтобы мой член в эти дни стоял по стойке "смирно". Чертовски здорово.

Стиснув зубы, я предупреждаю:

— Будь осторожна, куда ступаешь, мышонок. Некоторые ямы, слишком глубокие, чтобы из них выбраться.

— Она — чашка крепкого черного кофе в мире, который опьянен дешевым вином поверхностной любви.

— Джей Эм Шторм

Черт, мне нужна моя кисть. Я чувствую, этот огонь.

Страстное желание.

Необходимость.

У меня чешутся пальцы и жжет в груди. Я закрываю глаза и думаю о цветах, которые бы использовала. Темные оттенки, синий и черный, смешивающиеся с белым, создадут блестящий хаос. Затем я обмакивала бы пальцы в вишнево-красный цвет и проводила ими по центру.

Это очень на него похоже.

Мой хозяин, который не хочет меня.

Когда это не помогает, я сосредотачиваюсь на составлении плана возвращения в подвал. Затем я вспоминаю скальпель, то, как колотилось сердце, когда я держала его, и нездоровые краски, промелькнувшие в моем сознании.

Я не понимаю своей реакции. Но я не горю желанием возвращаться.

С каждым мгновением беспокойство за Фрэнки усиливается. Я наблюдаю за всем, что делают Мэтьюзз, но по-прежнему не приблизилась к тому, чтобы отыскать ее. Если я в ближайшее время не найду ни одной зацепки, которая имела бы смысл, мне, возможно, придется обратиться к Обри. Она такая же преданная, как и остальные здесь, может быть, даже больше, но в ней также есть что-то бунтарское. Я надеюсь, что этого достаточно, чтобы я могла доверять ей.

Но столько всего могло пойти не так.

Против правил запрещено обсуждать предыдущих сотрудников. И если она сдаст меня, и они обнаружат, что меня никогда не должно было быть здесь, меня могут отправить домой следующим доступным рейсом. Если есть вероятность, что Мэтьюзз каким-то образом стоят за исчезновением Фрэнки — то спросить Обри об этом стало бы моим провалом.

— Ауч!

Я съеживаюсь, когда обнаженная секретарша передо мной визжит, сжимая края массажного стола под собой.

— Извини. Все еще новичок в этом.

Не очень обнадеживающе, но Обри только вчера показала мне, как наносить воск. Кто знал, что будет так легко потеряться в мыслях, склонившись над интимными частями тела женщины?

Есть вещи, в которых