и белогвардейскими группировками, рассеянными по всей Европе. Вместе белогвардейцы были единственным серьезным объединением, представляющим угрозу для Советского Союза, и хотя у них не было единой политики и доктрины, они смогли спасти прежнюю императорскую армию от распада, удержав при себе самых опытных и идейных офицеров, готовых действовать в любой момент.

В ответ Советы сформировали группу провокаторов, которые внедрялись в эмигрантские круги в Европе и шпионили на советскую власть. После окончания Гражданской войны и советско-польского конфликта, в 1921 году, ОГПУ учредило подразделение контрразведки, так называемый «Трест» – группу оперативников якобы промонархистского настроя, для внедрения и выявления эмигрантских объединений, работающих на свержение советского режима. Одной из целей «Треста» было добиться доверия у их ключевых фигур, заманить тех в Советский Союз, а там арестовать и допросить. Под прикрытием нового посольства в Париже, в особняке «Отель-д’Эстре», «Трест» развернул во Франции сеть своей агентуры. Некоторые работали культурными и коммерческими советниками, консульскими чиновниками или входили в состав торгового представительства; другие, представляясь журналистами, бизнесменами и артистами, внедрялись в парижское эмигрантское сообщество. Отчеты агентов по военным вопросам собирались и оценивались в торговом представительстве; второй секретарь полпредства Лев Борисович Гельфанд подпольно возглавлял операции ОГПУ по внедрению в РОВС и вербовке агентов.

Свою провокацию ОГПУ начало с отправки в Париж Александра Якушева, бывшего чиновника Министерства связи, который связался с монархистами в Париже и Берлине с целью убедить их – в первую очередь Николашу – в существовании в Советском Союзе мощного (но в действительности вымышленного) движения сопротивления, которое стремится с ними сотрудничать. Это мнимое «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР) собиралось якобы свергнуть советскую власть. Членов РОВС в ссылке пытались таким образом привлечь к сотрудничеству с целью свержения Советов; для этого верхушке РОВС в Париже требовалось встретиться с активистами из России. Однако для начала МОЦР просило выделить финансовую поддержку, а также сообщить подробную информацию о белогвардейской сети – имена, адреса, – чтобы работать совместно5.

С одобрения Николаши генерал Александр Кутепов, бывший заместитель Врангеля, в 1924 году приехал из Сербии для содействия в создании в Париже антибольшевистского подполья; это было сделано несмотря на возражения самого Врангеля6. Старый вояка, Кутепов славился железным характером: сильный, энергичный и решительный. Строгая дисциплина в его войсках помогла им пережить эвакуацию в Галлиполи и на остров Лемнос, где их держали, безоружных, на крайне скудных пайках после бегства из России. Однако он был прежде всего боевым офицером и плохо разбирался в тонкостях шпионской деятельности. В штаб-квартире РОВС в Париже Кутепов набрал и возглавил собственное разведывательное подразделение под кодовым названием «Внутренняя линия» – группу боевиков численностью около двух дюжин для ведения антибольшевистской подрывной работы в России. С помощью шифровок Кутепов поддерживал связь с «Трестом», не зная, что это агенты ОГПУ, и веря в их ложь7.

Подпольная деятельность была опасной и грозила отмщением; главной мишенью Кремля являлся Николаша – его планировалось либо убить во Франции, либо похитить и доставить для допроса в Советский Союз, – хотя советские шпионы в Париже преследовали и других, менее высокопоставленных членов русской колонии. Русская разведка выяснила, что из всех Романовых, оказавшихся в изгнании, только Николаша еще пользовался поддержкой монархистских групп8. В Шуаньи ему придали усиленную охрану при помощи французских секретных служб. Кутепов лично отвечал за поддержание высокой бдительности казаков, охранявших великого князя, и те постоянно патрулировали территорию поместья.

Вскоре в интриги оказался вовлечен и великий князь Дмитрий Павлович, которого «Трест» использовал, чтобы подобраться к Николаше в Шуаньи. Состояние здоровья Ленина сильно ухудшилось после серии инсультов (в действительности он страдал от нейросифилиса мозга, но официально о болезни не сообщалось), и в последние два года его правления (1922–1924) Сталин активно претендовал на власть в стране. Однако он не верил, что Николаша наберет достаточно сторонников для попытки реставрации монархии. Николаша, со своей стороны, надеялся, что спровоцировать в Москве контрреволюцию удастся, заручившись поддержкой военных и чиновников, а также устроив забастовки в крупных промышленных центрах. По его мнению, убийства «основных лидеров советского режима» вызовут эффект домино в больших городах, дальше поднимется крестьянство, и армия Николаши вступит в Россию через польскую границу и установит контроль над страной. Однако сначала русским надо освободиться самим – только тогда белые начнут действовать и консолидируют новый порядок9.

Советский Союз переживал период экономического обновления в ходе ленинской политики нэпа в 1922–1924 годах, когда был ослаблен государственный контроль над промышленностью и сельским хозяйством («Трест» утверждал, что это результат его успешной подпольной работы). Предполагалось, что наступил удачный момент для захвата власти – русский народ как раз успел заново почувствовать свободу после драконовских мер большевиков. Мечты об обретении свободы ОГПУ подавляло в зародыше, разоблачая и уничтожая монархистские и антибольшевистские группировки в России. Упрямое, враждебно настроенное крестьянство, с самого начала сопротивлявшееся большевикам, заговорило о том, что хорошо бы Николаше вернуться и стать царем; на родине его по-прежнему уважали, особенно бывшие солдаты10.

Недавние исследования, проведенные в российских архивах, показали, что грандиозные замыслы «Треста» по захвату РОВС на самом деле свелись к нескольким мелкомасштабным операциям. Однако Кутепова удалось убедить, что террористическая кампания дестабилизирует советскую систему настолько, что население страны восстанет, и он согласился отправить агентов в Советский Союз при финансировании Николаши. В число этих агентов вошли родная племянница Кутепова, Мария Захарченко-Шульц, и ее муж; в 1925 году они помогли проникнуть обратно в Россию британскому агенту и антибольшевистскому агитатору Сиднею Рейли, но там его, вместо подпольной работы в «Тресте», на которую он рассчитывал, арестовали, допросили и казнили. Поимка Рейли стала одним из главных достижений «Треста», однако с его убийством вся операция начала рушиться как карточный домик. В полном объеме информация об обмане дошла до белогвардейцев с задержкой, но семена сомнения уже были посеяны. Узнав об аресте и казни Рейли в России, Врангель начал подозревать «Трест», но Кутепов, тем не менее, продолжал ему верить. Он был убежден, что в России есть силы, сочувствующие антибольшевистскому делу, и приложил немало усилий для повышения доверия к РОВС, полный решимости начать террористические операции. В июне 1927 года троим его агентам удалось взорвать две бомбы на историческом семинаре в партклубе в Ленинграде, от которых тридцать пять человек получили ранения, и бежать в Финляндию. Однако трое других агентов, получивших задание взорвать штаб-квартиру ОГПУ в Москве, были пойманы, когда их бомба не взорвалась, и расстреляны – включая племянницу Кутепова Марию11.

С началом антисоветской деятельности Кутепова ОГПУ предприняло ответные меры, и по России