- Не я, а боги у тебя есть, - ворчу я. - Что-то долго он... ты уверен, что он будет нас искать?

- Я надеюсь, - вздыхает Дан. - Других ходов у него не так много, бомбы под стеной ребята нейтрализовали, пока я валялся в медблоке, тайные ходы по возможности заклинили чисто физически, потому что на магию, ясное дело, бесполезно. Значит, привести сюда свои войска ему будет непросто. И даже выйти самому будет непросто, да и зачем бы он отсюда вышел — без добычи-то? Чего я боюсь, так это того, что он не станет нас искать, а...

Откуда-то снизу раздается грохот, и Дан обрывает речь на полуслове, вскакивает с подоконника, слегка пошатывается (а вот нечего скакать!) и устремляется к лестнице.

- Это в Зале, - говорит он. - Всё-таки он решил собрать побольше зрителей. А я-то надеялся...

- Может, не надо к нему бежать? - говорю я. - Ты же хотел, чтобы поменьше жертв. Может, если ты не явишься, он все-таки пойдет тебя искать?

Дан нетерпеливо мотает головой, не замедляя шага, кажется, собирается что-то сказать, но тут над нашими головами звучит голос Розена:

- Даниил Князев, вам следует явиться в Общий Зал немедленно, в противном случае вся ваша команда вскоре будет мертва. По человеку в пять минут, первый отсчет пошел.

- Вот, - выдыхает Дан. - Вот поэтому. Как думаете, успеем за три минуты?

- Он может лгать? - спрашивает Джанна.

- Может. Хочешь проверить? - рявкает Дан. Он, кажется, слегка задыхается. Ох не надо было ему с нами по замку шастать, лежал бы себе в медблоке. Хотя... идти на вызов всё равно пришлось бы примерно отсюда же, примерно столько же времени это и заняло бы. Ладно, не важно, что «бы».

- За три минуты успеем, - говорю я. Я не раз так бегала, так что знаю, о чем речь. Правда, есть у меня подозрение, что Розен не обязательно будет соблюдать собственные условия. Но это и без меня все прекрасно понимают.

Двери Зала открыты, внутри множество людей, ждут, похоже, только нас.

- Всё, девочки, дальше по обстоятельствам, - выдыхает Дан. - Джанна, если можешь, не ходи, тебя-то туда не звали. А Глене придется, без неё никак.

Ясное дело, что без меня никак.

Дан делает шаг внутрь, я задерживаюсь за дверью, чтобы зайти по возможности более незаметно, когда все отведут взгляды от входа, потому что, понятно, смотреть все будут на Дана.

- Явился, Князев, - с удовлетворением и даже некоторым радушием говорит Розен. А я захожу в зал и скольжу вдоль стены, подальше от двери, оценивая обстановку. Люди стоят вдоль стен, и столы по периметру зала смотрятся как ограда, которую они не могут преодолеть. Там, дальше, на традиционном месте Грозовского сидит Розен. За ним стоит вся команда, с которой мы сегодня выходили за ворота: и Тата, и Яр, и Алекс, и... Варя. Мой взгляд останавливается на ней, и никого другого я видеть уже не могу, поле зрение сужается до неё одной. Ты как там оказалась, дурочка? Ты как посмела там оказаться, зная, что Дан тобой не сможет пожертвовать? Или ты совсем не догадывалась?!

Дан, кажется, тоже видит её и сбивается с шага.

- Что запинаешься? Страшно? Страшно тебе должно было быть раньше, когда ты возводил хулу на Единого бога. То, что произойдет с тобой сегодня, - это всего лишь расплата за твои собственные грехи. Единый желает наказать тебя за твои речи, и я сегодня его рука.

«А также нога, голова и прочие части тела», - думаю я, и оцепенение ужаса становится слабее. Я понимаю, что ужас этот тоже наведенный. Да, разумеется, мне страшно за Варю, за Дана, за себя, но никогда раньше я не застывала в растерянности от испуга, это не я, это не моё, просто мой страх удачно использовали против меня, навязали мне его таким, каким он не должен быть. Я не буду стоять вдоль стены окаменевшей и беспомощной, нет. В крайнем случае, я просто сожгу весь Зал со всеми, кто в нём есть, но не буду просто стоять и смотреть.

Я перевожу взгляд на толпу и вижу бледных, испуганно замерших людей, которые не знают, что предпринять. Особенно трудные лица у менталистов, некоторые из них явно пытаются сбросить наведенный на них морок, но безуспешно. Дан молча идёт к столу, за которым сидит Розен.

- Шевелись быстрее, Князев, пять минут почти закончились, а ты еще не дошел.

Дан послушно ускоряет шаг и в полной тишине, не заполненной, кажется, ничем, кроме дыхания, доходит до стола. Встаёт перед Розеном. Смотрит на него.

- Развернись лицом к залу, - говорит Розен, и когда Дан поворачивается, продолжает, обращаясь ко всем нам. - Посмотрите на этого богоборца. Я хочу, чтобы все вы увидели его и запомнили, что случается с теми, кто не принимает Единого. Я хочу, чтобы вы поняли: не только он платит за это назначенную цену. За это платят все, кто не смог удержать его от этого шага, каждый, кто помогал ему, каждый, кто не сказал ему: «Остановись». Все, кто связан с Князевым узами братства, дружбы, брака, чего угодно еще, подлежат истреблению. Такова цена богохульства.

Зал испускает слитный вздох, но никто не кричит, не шумит, даже не шевелится.

- Поэтому, - Розен повышает голос, - никто из стоящих за моей спиной не будет спасён. Всё, что я могу обещать им, - это быструю смерть. Эти люди виновны в