Я чувствую это, потому что ощущаю счастье и свет…

Однажды, среди всего мрака, боли, мучений и страха, её страха, не моего, потому что я не боялся смерти ни единой секунды, я не просто ждал её, я звал, и вот однажды случилось волшебство.

Началось всё с моего унижения… Очередного. Мои физические неприглядности перед ней не были для меня так болезненны, как слабость. Эта слабость уничтожала меня как мужчину в её глазах, и я не смог смириться с этим до самого конца.

Так вышло, что я потерял сознание в ванной комнате, и ей пришлось увидеть меня беспомощным. Это так больно ударило по моему мужскому естеству, как ни одно событие из всех произошедших в то время. Эта ситуация буквально сломила меня, мне отчаянно захотелось вскрыть свои чёртовы вены и устранить себя, и причину её страданий, мучений, страхов…

Ведь дома её ждала семья, дети… Тепло… Счастье…

Но я остановил себя сам, потому что понял, что причиню этим ещё большую боль, и не имел на это ни малейшего права. Ведь она боролась, она, а не я. Она вкладывала душу в то дело, каким была занята, и перечеркнуть её усилия этим поступком было равноценно преступлению.

Слава Богу, я понял это тогда, и моя рука вернула то лезвие на место…

Enya — Crying Wolf — le chant du Loup

А потом я услышал волшебный голос:

— Всё пройдёт… Всё наладится… Вся боль уйдёт и забудется… Ты снова будешь сильным, снова станешь мужественным, самым сильным и самым мужественным из всех, будешь кружить женщинам головы своей красотой… Вот увидишь, я обещаю тебе: всё так и будет…

Глупенькая… Мне не нужны женщины, и никогда не были нужны… Ведь я — благословенный моногам, я пришёл в этот мир чтобы любить лишь одну женщину, и эта женщина — ты! Поймёшь ты это когда-нибудь или нет? Или я так и унесу эту истину с собой в могилу?

Нет слов, которые помогли бы мне описать свои чувства, ощущения и эмоции в тот момент… Нежные касания, несущие блаженство, трепетный восторг и умиротворение моему тощему телу…

Сколько женских рук дарили мне свои ласки за всю мою жизнь? Иногда мне даже страшно думать об этом, но я сейчас твёрдо знаю, что не жалея отдал бы их все до единой, за одно лишь касание этой робкой руки… Несмелой, глупой, не имеющей понятия о том, какой на самом деле силой и магией она обладает, ведь одно простое движение, трение ладони по моему худому плечу повергло моё тело и мою душу в самое настоящее волшебство…

Как бы мне хотелось обратить время вспять и вернуться в ту исходную точку, где мне всего пятнадцать лет, и где я девственно чист и верю, что где-то в какой-то уникальной точке времени и пространства меня ждёт моя большая Любовь… А ведь она действительно меня ждала! Как же ты была права, Маша! Эта мысль вызвала у меня улыбку… Сколько раз сестра призывала меня ждать, не спешить, не торопиться! Как ругала меня за связь с Офелией, убеждая, что физическая любовь существует только для влюблённых и только в одном лишь этом случае способна дарить счастье и особенные переживания, те, что мы называем эйфорией…

Как часто в детстве и юности мы не слушаем старших, а ведь они всегда оказываются правы! Так нет же! Нам нужно набить свои собственные шишки, непременно наделать ошибок и множество раз получить одними и теми же граблями по лбу!

А ведь я действительно тогда в пятнадцать лет ничего не понял в физической любви… Трение, приносящее мимолётное физическое удовольствие и неизбежно приводящее к семяизвержению, что само по себе казалось мне чем-то гадким и постыдным тогда. Да, мне было гадко, стыдно и неприятно делать это. А гормоны мои разгулялись гораздо позднее, уже после этого. Связь с Офелией разбудила спящий молодой вулкан, Офелия ушла, а лавоизвержение осталось. И оно постоянно требовало выхода, буквально поработив меня, сделав заложником цепочки: накопил — сбросил, накопил — сбросил, накопил — сбросил… Самая простая физика и химия, переродившиеся в мою биологию. «И это и есть то, что воспевают поэты и музыканты?» — удивлялся я. «А где же эйфория от наслаждения физической близостью?»

От скуки я стал изобретать… И вдруг понял, что сексуальное удовольствие женщин может быть разным. Мой пытливый ум требовал экспериментов и знаний, и все они вылились, в итоге, в наблюдение, что женское тело — это музыкальный инструмент: чем виртуознее играешь, тем красивее музыка женских стонов…

Но сам я так ни разу и не почувствовал тех самых феерических переживаний, никакого экстаза, исключительно механика, призванная сбросить накапливаемое напряжение. Менялись лица, менялись тела, иногда попадались не просто продвинутые ласки, а даже извращённые, но итог всегда один: на моём градуснике температура страсти никогда не поднималась выше нулевой отметки…

И вот оно моё чудо… Одно прикосновение сносит мне голову: сердце готово разорвать грудную клетку и выпрыгнуть в эти женские ладони, почувствовать их тепло и нежность, но главное, ощутить, отбросив все препятствия, ту самую уникальную энергию, сотворившую со мной невероятное: повергшую моё тело в бурлящий океан страсти и желания, неиссякаемой нежности, где каждая клетка получает своё собственное наслаждение, а сам я умопомрачительные фейерверки эмоций, где секс — это не планомерное движение к заветной точке разрядки, а сладостное слияние тел, ласкающих рук и губ ради самих этих ласк, во имя неисчерпаемой нежности друг к другу, когда оргазм — это не цель, а лишь неумолимая неизбежность, а мир вокруг вдруг растворяется в дымке эйфории от наслаждений, и ты желаешь лишь одного, чтобы происходящее никогда не заканчивалось…

Господи, даже смешно! Ситуация патовая, а я не могу сдержать блаженной улыбки! Я сейчас физический урод, слабый настолько, что не могу твёрдо стоять на ногах, так откуда, мне интересно, у моего организма взялись силы для стальной эрекции?

Знаю откуда: моё тело всё ещё помнит те свои безумные радости, какие дарила ему близость с этой женщиной… И вот оно все свои оставшиеся силы сфокусировало в одном месте, в надежде, что ему хоть раз ещё, напоследок, достанется этого счастья любви… И не нужно никаких изобретений, извращений или выдумки, всё происходит само собой, просто потому, что мы созданы друг для друга, то, что возможно между нами, невозможно больше нигде и ни с кем, ни с одним другим человеком на планете…

Какое счастье, что моя заботливая фея догадалась организовать пену в этой ванне!

А Лера, как истинная мать заботилась обо мне не только в физическом плане, она берегла мою душу, вернее её останки.

Я слышал, как она звонила Марку и требовала его визитов, как делала ему внушения по поводу того, о чём можно со мной говорить, а о чём нет, как он должен себя вести, чтобы не ранить, не причинить боли, даже взгляд его волновал её в подлинности выражения убеждённости в моём выздоровлении.

Кто так заботится? Только мать! Лишь матери требуют от мира только самого лучшего для своих детей. Вот она — Материнская Любовь.

Мне нужно было заболеть, чтобы познать её, чтобы открыть этот неиссякаемый мощнейший источник добра, заботы, поддержки, нежности и любви в женщине, которую когда-то выбрал сердцем для себя.