– Вы несете какую-то околесицу, – сказал Ваффензее, с трудом шагая по тропе. – Наша группа прибыла на остров, не заезжая более никуда и не имея ни времени, ни возможности кого-либо ликвидировать. Нам была поставлена совершенно другая задача.

– Но у вас могут быть личные соображения. Возможно, здесь замешаны сопровождавшие вас сотрудники БНД?

– Понятия не имею. Спросите об этом у фон Кирстова, когда составите ему компанию... – Спохватившись, немец быстро сказал: – Извините. Я не сдержался, меня можно понять. Если угодно, у Кирстова и его людей тоже не было такой возможности. Мы ехали вместе, не разлучаясь...

– Ну а как быть с чемоданом? – осведомился Каретников, уже и сам понимая, что городит чушь.

– С каким еще чемоданом? – В голосе Ваффензее теперь звучало жалостное презрение.

– Который гопота умыкнула на вокзале.

– Что такое «гопота»? – не понял тот.

– Уголовники. Ворье из местного цыганского табора.

Ваффензее покрутил головой:

– Это просто фарс, какая-то оперетта. Какой, к черту, вокзал, о чем вы говорите? Вы в своем уме? Нам незачем пользоваться вашими вокзалами, мы не расхаживаем по ним с подозрительными чемоданами...

Да, с вокзалом непонятно. Что-то здесь было не так. Серьезные люди располагают соответствующими средствами передвижения. Вокзал мог понадобиться как людное место для некоего контакта – возможно, для передачи чертова чемодана. Кем? Кому?..

– Можете мне не верить, – проговорил Ваффензее.

– Да уж какая вам вера... – рассеянно отозвался Каретников, склоняясь поверить.

Заговорил Флинт:

– Вы слышите, командир?

Посейдон мгновенно остановился, придержав немца. Прислушался. Увлекшись допросом, он не обратил внимания на беспорядочные крики, слабо доносившиеся со стороны монастырских гостиниц.

– Там какой-то переполох.

Посейдон пристально посмотрел на Ваффензее. Отрывисто спросил:

– Сколько у вас осталось людей? Данхофф? Кнопф?..

– Никого не осталось. Эти ни при чем. Разве что из ведомства Кирстова, но вряд ли.

Посейдон сверлил его взглядом.

– Имейте в виду – если вы лжете... если ваша компания пошла ва-банк и устроила в обители заваруху...

– Никого больше нет, – упрямо повторил Клаус – Мы уже сыграли ва-банк.

От этих сил беспокойство Каретникова усилилось.

– Флинт, попробуй еще раз связаться с Торпедой. Если получится – пусть поспешит. Герр Ваффензее – вам тоже придется поторопиться. Я понимаю, что вам немного больно, но выбора нет. И приготовьтесь к новой иммобилизации. На этот раз мы стреножим вас надежнее, уж не обессудьте.

Тот ничего не ответил. На лице его промелькнула надежда: беспорядок в его ситуации перспективнее порядка. В мутной воде можно поймать рыбу.

...Магеллана понесли на руках; Ваффензее этой чести не удостоился.

Торпеда молчал.

Когда поредевшая группа «Сирен» достигла гостиницы, там уже стоял дым коромыслом. Капитан Гладилин показывал себя в новом качестве: куколка лопнула, и выпорхнула черная бабочка с белыми черепами на крыльях.

Удостоверение – красные корочки – которые Гладилин совал под нос всем подряд, оказывали магическое действие. Никто из паломников, кого он почтил своим вниманием, не усомнился в реальности угрожающего теракта.

Гладилин стучался во все двери и взволнованно оповещал заспанных постояльцев о пластиковой взрывчатке, обнаруженной в подвале.

– Дети! В первую очередь – дети! – приказывал капитан. – Выводите детей...

Истерзанный вид самого Гладилина никого не смущал – напротив, придавал его словам убедительность. Сонные, перепуганные паломники бежали к выходу.

– Никому не уходить далеко! – командовал тот. – Отойти от здания на сто шагов и ждать...

Вскоре люди, одетые как попало, собрались во дворе. К ним уже спешили иноки, встревоженные очередной бедой. Остров словно кто-то проклял. Трупы на каждом шагу, пропавшие гости, теперь еще это... Гладилин воплощал в себе власть, и ему хотелось безоговорочно подчиниться. В темноте все казалось еще более зловещим, чем предупреждал Гладилин, – это впечатление, однако, не соответствовало размаху того, что последовало.

Капитан не затруднился обходом всех номеров, он уже поднял на ноги достаточно людей.

Некоторым начинало казаться странным, что спаситель действует в одиночку, но паника была достаточно сильной, чтобы это обстоятельство по своей подозрительности перевесило объявленную опасность.

– Дети – отдельно! – крикнул Гладилин, появившись на крыльце. – Их эвакуируют в первую очередь!

Толпа была готова на все и не заметила ничего необычного в этом распоряжении. Детей выделили в отдельную группу, их набралось двадцать душ, от десяти до пятнадцати лет.

Вдруг откуда-то сбоку вынырнул хмурый монах, здоровенный чернобородый детина. Он резко обратился к капитану:

– Что здесь происходит?

– К нам поступило сообщение о готовящемся теракте. Моими людьми в подвале гостиницы обнаружены заряды. Я уполномочен обеспечить безопасность постояльцев и провести эвакуацию, – слова легко и почти бездумно ложились Гладилину на язык, как будто за него говорил кто-то другой.

Капитан пристально посмотрел на монаха, который отнесся к его словам с явным недоверием. Ну что же, тем хуже для него. Этого бородача можно приспособить к делу.

– Мне понадобится часовня, – сказал Гладилин.

Эти слова немного поколебали недоверие инока. Его приглашали к сотрудничеству, да еще выражали желание воспользоваться святым местом.

– Зачем вам часовня?

– Я хочу, чтобы вы отвели туда детей. Там они будут в безопасности. Помолитесь, чтобы ваш небесный покровитель их защитил.

Монах молча смотрел на него, пытаясь определить, всерьез ли тот рассуждает о такого рода вещах.

– Прямо сейчас и ведите! – капитан повысил голос – Я вас догоню... мои люди вас догонят...

Произнося все это, Гладилин прикидывал свои силы и средства. К несчастью, он располагал лишь огнестрельным оружием, ему бы и в самом деле взрывчатку... ну, за неимением гербовой напишем на простой.

Он увидел, как монах потоптался на месте, сгреб в кулак бороду, дернул и решительно направился к группе детей. Очень хорошо. Надо теперь решить, что делать со взрослыми. Можно, вообще говоря, ничего не делать. Пусть остаются где находятся. С часовней он придумал просто замечательно, блестяще, там только один вход, а окна такие, что их нетрудно держать под контролем. Их всего два, и они зарешечены. Только взрывать – а взрывать точно побоятся! К нему могут применить спецсредства, но вряд ли морской спецназ готов к проведению такой операции здесь и сейчас. Все решит время, нужно не дать им дождаться помощи.