— Как вы себя чувствуете, мастер Соддит? — спросил Элсквар. — Согрелись немного?

— Чтоб я сдох, — ответил Бинго, выражая согласие.

— Мой лорд, — крикнул младший офицер, чье лицо было залито кровью, вытекавшей из глубокой раны на лбу. — Мой лорд, гоблиндюки поднимаются по восточному склону. Если они прорвутся к воротам, то начнут атаковать нас сверху.

— Перспектива не ахти, — согласился Элсквар. — Как только они закрепятся там, мы будем обречены. Лучники! Ворота!

Лучники перебежали на фланг и принялись обстреливать гоблиндюков, прорывавшихся к гребню холма, который вел к воротам крепости. Оценив ситуацию, Бинго понял грозившую им опасность. Противник намеревался пересечь кряж и занять позицию над ними. Тогда гоблиндюки могли бы обрушить на уцелевших людей и эльфов каменные глыбы и все, что попало бы им под руку. Его сердце едва не выпрыгивало из груди. Он с надеждой следил за усилиями лучников. Но хотя их стрелы били точно и трупы врагов покрывали весь кряж от ворот до основания холма, положение казалось безвыходным. По склонам поднимались тысячи гоблиндюков.

Последние воспоминания о битве включали в себя более поздние события. Бинго не мог сказать, что происходило перед этим. Но в тот момент он осмотрелся по сторонам и вдруг понял, что солнце уже клонится к западу. Уставшее тело болело — гораздо сильнее, чем прежде. Его меч, покрытый черной кровью, был в насечках и вмятинах. Зазубренный клинок походил на пилу. Огромный гоблиндюк, с ножом мясника, метнулся к нему, и Бинго, юркнув в сторону, рассек ему шею. Оружие казалось неимоверно тяжелым. Запястье и локоть правой руки жгло невыносимой болью. Мышцы отказывались подчиняться. Соддит с трудом сжимал рукоятку меча.

— Бинго! — крикнул Мори. — Бинго!

Гном, шатаясь, приблизился к нему. Его борода намокла от крови — от черной крови гоблиндюков и собственной красной крови. Несколько изогнутых урюк-мурюкских стрел торчали из его плеч, живота и спины.

— Ты все еще жив, браток! — сказал гном.

Добравшись до соддита, он споткнулся и упал на колени.

— Мори... Ты ранен?

— Ерунда, — ответил тот. — Немножко жжется.

Он рухнул на спину. Гоблиндюшачьи стрелы, вонзавшиеся в дерн вокруг них, торчали, как почерневшие стебли. Бинго бросил меч, схватил гнома за ноги и потащил его вверх по склону. Там, на узком кряже перед самыми воротами, несколько людей и эльфов, стоя плечом к плечу, держали оборону. Тропа была завалена мертвыми воинами. Камни и стрелы сыпались сверху. Шестеро людей держали над головами широкие щиты, защищая себя и соратников от смертельного града.

— Бинго! — крикнул Торри. — Зейчаз! Минутку!

Он метнулся к соддиту и помог ему втащить Мори под выставленные щиты.

— Гад видеть, что ты еще жив.

— Я тоже рад, ваше величество, — задыхаясь, ответил Бинго. — Где остальные?

Он едва не плакал от усталости.

— Зегодня мгачный день утгат, — ответил гном и печально покачал головой.

— Это наш последний оплот, — пригнувшись вниз к соддиту, сказал Элсквар. — Нас оттеснили к воротам. У них огромный перевес в численности. К моему великому сожалению, Лэрд Лучник остался лежать у подножия склона.

— Он погиб?

— Да, погиб, как и многие другие герои, — ответил эльф.

Затем, небрежно махнув рукой, он легкомысленно добавил:

— Так всегда происходит. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.

— Мы проиграли эту битву? — спросил ошеломленный Бинго. — Неужели это правда?

— Оказывается, у них была еще одна армия, о которой мы не знали, — пояснил ему Элсквар. — Такая же, как первая. Всего двадцать тысяч воинов. А мы имели тысячу шесть бойцов. При таком раскладе победить невозможно. Взгляните сами!

Бинго осмотрел равнину к югу и западу от горы. На склоне и у подножия склона возвышались высокие кучи убитых гоблиндюков, но живым врагам по-прежнему не было числа. Их отряды перемещались по равнине. Одни направлялись к горе, другие, казалось, бесцельно кружили по захваченной территории.

Внезапно град камней и стрел прекратился. Бинго увидел, как шеренги вражеской армии расступились, создавая проход для короля Клака и его телохранителей. Королевский кортеж не спеша поднимался по склону холма. Гоблиндюки приветствовали монарха дикими возгласами и дружно скандировали:

— Что мы можем предпринять? — с безнадежным отчаянием спросил Бинго. — Нам нельзя отдавать им Штучку. С ее помощью они принесут в мир ужасное зло! Мы должны помешать их замыслам!

— Однако, если мы не вернем им Штучку, они убьют нас и заберут ее сами, — вполне резонно заметил Элсквар.

— Что же делать?

Тысячи гоблиндюшачьих лучников заняли позиции вокруг последнего редута уцелевших людей и эльфов. Элсквар приказал опустить оружие.

— Слишком много стрел нацелено на нас, — сказал он. — Будь наш отряд даже в десять раз больше, мы все равно погибли бы под их роем.

Многие воины подчинились ему с явной неохотой. Король Клак приблизился на расстояние выстрела, и меткая стрела могла бы пронзить его голову. А он подъезжал на носилках все ближе и ближе. Его армия скандировала:

— Гобл, гобл, гобл!

А затем:

— Клак! Клак! Клак!

Наконец серебряные носилки остановились.

— Эльфы! — страшным голосом крикнул король Клак. — Люди! Гномы! Вы проиграли сражение!

Крик триумфа поднялся на гоблиндюшачьей ордой.

— Штучка наша! — продолжил Клак. — Сдавайтесь!

— Да, мы сдаемся, — ответил Элсквар. — Уверяю вас, что мы больше не будем оказывать вам сопротивление. И поскольку наша объединенная армия прекращает сражение, я собираюсь напомнить вам условия гундагинского договора...

— Молчать! — рявкнул Клак. — Вы можете больше не воевать с нами, но мы будем воевать с вами всегда!

Еще один оглушительный и ужасный крик одобрения пронесся над рядами гоблиндюшачьих отрядов.

— Мы будем вечно вести войну против эльфов, людей и гномов! — добавил Клак.

— Похоже, это означает, что они убьют наз, даже езли мы здадимся им, — сказал Торри.

— Кажется, это действительно тот случай, — согласился Бинго.

— Отдайте нам Штучку! — проревел Клак, и его армия завопила в знак согласия.

— Пора принять решение, каким бы тяжелым оно ни было, — произнес Элсквар. — Что, по-вашему, мы должны делать, сэр Соддит?

Бинго сунул руку в карман и нащупал пальцами Штучку. Он решил использовать ее, но ум опять закружился по пустой колее, и толковые мысли разбежались от него врассыпную. Он попытался придумать фразу, которая могла спасти бы их от гибели. Однако в голову лезла сплошная ерунда. Поначалу соддит хотел сказать: «Гоблиндюки победили». Он надеялся, что магическое устройство изменит ситуацию, и враги проиграют. Тем не менее в душе Бинго знал, что Штучка подыграет Клаку — что, если он рискнет пойти на подобный трюк, устройство извратит слова и уничтожит его, сделав их победу скорее гипотетической, чем реальной. «А может быть, мне уничтожить Штучку, — внезапно подумал он. — Что произойдет, если я скажу через устройство: „Штучка существует“? Возможно, она перестанет существовать? Хотя если она перестанет существовать, то уже не сможет заставить себя исчезнуть и по этой причине снова войдет в существование. А если она будет существовать, то тут же исчезнет... и, перестав существовать, не сможет исчезнуть...» Все эти варианты крутились в его истощенном уме, в то время как Бинго, сам того не желая, представлял себе картину собственной смерти: бац! он падает на землю, и гоблиндюки забирают устройство из его окоченевших пальцев.