– Я должен был подарить тебе тиару в конце вечера, но не успел.

Жгучее чувство стыда затопило все внутри, и кекс вдруг стал невкусным.

– Я просто немного переволновалась. Если бы ты сказал, что я должна остаться, я бы не ушла.

– Ерунда, – отмахнулся Люк. – Вручим на твоем дне рождения. Ты хорошо держалась и провела на празднике достаточно времени. Утром я просматривал сводки новостей, ты произвела фурор.

– Даже не знаю, хочу ли читать их, – вздохнула я. – Не привыкла к тому, что меня обсуждают.

Люк наклонился и взял мои ладони в свои руки.

– Тебе не нужно бояться чужого мнения. Не оглядывайся на него. Кстати, о фуроре… Тамир просил разрешения взять тебя на прогулку. В целом я не против, но если ты не хочешь отказывать ему лично, я могу и запретить. Сослаться на то, что ты только приехала и еще не готова к прогулкам с новыми друзьями…

Я снова мучительно покраснела и спрятала лицо в чашке с чаем. Люк уж точно не знал о нашей вылазке, и… да-да-да, мне было стыдно! Очень стыдно. Но Фортему не признаюсь даже под пытками.

– Я с удовольствием схожу куда-нибудь с Тамиром. Мне очень интересно, правда. Люк, а что будет дальше? В смысле… я буду учиться? Потом работать? Или как?

– В ближайшие дни обсудим твою учебу. Я хочу, чтобы ты как следует подтянула знания о нашем мире, потом нужно будет брать ответственность за какую-нибудь сферу жизни альянса. Я бы предложил концепцию – кто, как не ты, может знать все о диких мирах. Но настаивать не стану, выберешь сама.

Он тактично обошел вопрос замужества, хотя и Тамир, и Фортем неоднократно упоминали, что Люку выгоднее побыстрее сплавить меня замуж. Хотя, как по мне, для начала ему и самому неплохо было бы обзавестись женой и наследником.

Когда мы позавтракали, брат поднялся и сказал:

– Идем, разбудим Аднара. Мне очень нужно обсудить с ним кое-какие отчеты. Да и вообще, спать до обеда в спальне принцессы – непозволительная роскошь. Назначим это привилегией и будем выдавать лучшим сотрудникам по итогам года.

В комнате мы застали совершенно умилительную картину: Фортем и годдер дружно спали, прижавшись друг к другу. Рука ксенофила лежала на мягкой коричневой шерстке зверя, а тот, пригревшись, сладко сопел.

Люк двинулся было к ним.

– Подожди! – шепотом взмолилась я. – Можно, я сделаю фото? Хоть одно? Они так мило спят.

Люк со смехом кивнул, но прежде, чем я схватилась за эмирт, раздался голос Фортема:

– Знаешь, как убивают дгнарны?

– Остроумием и сарказмом? – предположила я.

Но поняла, что фото мне уже не светит. Разочарованно вздохнула, а какой мог бы получиться компромат! Суровый начальник безопасности заботливо обнимает «мимимишного» годдера.

– Я уже проснулся, – зачем-то сообщили нам.

– Мы видим. – Люк хмыкнул. – Теперь поднимись и запихай в себя завтрак. Мне очень нужно с тобой поговорить о вчерашнем отчете.

Мне даже жаль их стало: едва проснулись, а уже на работе. Вот что значит свободный график: каждая свободная минута – рабочая.

Я судорожно пыталась куда-то деться. Потому что долгую минуту, пока Фортем поднимался, отпихивал годдера и застегивал рубашку, пришлось выдерживать пристальный взгляд Люка. Наконец он сказал:

– Что ж, жду тебя в кабинете. Паулина, до встречи. Забегай ко мне иногда, ладно? Просто так сделать перерыв не позволит совесть, а ради тебя с удовольствием отвлекусь на кофе.

– Ага, – как хорошая девочка, сказала я.

А в голове билось: «Не оставляй меня наедине с этим извергом!»

Изверг застегнулся, проморгался, потянулся (чуть не облизнулся, честное слово, был явно в шаге!) и потребовал:

– Покажи руку.

Присутствие Фортема всегда почему-то вселяло одновременно желание спрятаться под кровать и начать кусаться. Словно в трансе, я протянула руку и наткнулась на усмешку.

– Порезанную.

Ой… я густо покраснела и протянула руку в повязке. Честно сказать, смотреть, что там, было страшно. Но я совершенно напрасно боялась, рана уже затянулась, и хотя кожа еще была очень тонкая и чувствительная, боли было не в пример меньше.

От прикосновения грубых пальцев к только-только зажившей коже я вздрогнула. Почему-то вдруг стало холодно.

– Что ты помнишь из сегодняшней ночи?

– Почти ничего, все как-то… не знаю, снился какой-то бред, и все перепуталось.

Он долго, преступно долго меня рассматривал. Дыхание сбивалось от этого пристального внимательного взгляда. Черт, да Фортем умел смотреть так, что иные подозреваемые наверняка сразу сдавали все пароли и явки.

– Врешь неумело, – наконец произнес он. – Но я сделаю вид, что поверил. Так будет проще. Не снимай повязку еще денек и не шибко носись с годдером, иначе снова повредишь руку.

Привычный лорд-рептилоид вернулся, хотя теперь называть его так даже в мыслях было как-то неудобно. Вообще чем дольше я жила во дворце, тем более понятными становились его обитатели. Неопытный, но добрый император Люк, суровый и нелюдимый Аднар Фортем, вынужденный носиться с взбалмошной принцессой, влюбленная в него горничная и телохранительница Мирна, ее гениальный, но немного сумасшедший брат, аристократ-повеса с туманным происхождением, Тамир, стервозная красотка Кейра… впрочем, если верить Фортему, уехавшая из дворца. Каждый из них прочно занял место в моей новой жизни.

И она не могла не нравиться.

Мы занялись своими делами: я решила выпить еще чашку чая, а Мирна заправляла постель и командовала роботами-уборщиками.

– Ты на меня злишься?

– Я не имею права злиться на принцессу, – спокойно отозвалась Мирна, но я заметила, что горничная подавила улыбку.

– Это было больно, если хочешь знать. Очень.

– Как ты вообще умудрилась? Я думала, вы… ну…

Смотрите-ка, даже моя горничная умела краснеть!

– Да так, – туманно ответила я. – Руками слишком много махала. Но ощущения адские. Фортему можно бегать за врагами, размахивая шипами, – паника будет стопроцентной.

– Кстати! – Мирна хлопнула себя по лбу. – Тамир просил сообщить, когда к тебе можно будет зайти. Позвать?

Тамир и разрешение Люка на прогулку с ним. Я даже разволновалась, никогда еще меня не приглашали погулять так официально, спросив разрешения у родни. Да и спрашивать-то не у кого было. Меня никогда не контролировали, гуляй где хочешь, с кем хочешь и когда хочешь.

Я привела себя в порядок: выпрямила волосы, в которые Мирна вплела десятки мерцающих разноцветных нитей, накрасилась, неброско, но по-инопланетному. Как утверждала реклама, серебристая помада была последним писком моды. Оценив себя в зеркало, я поняла, что писк был явно предсмертный, но стирать не стала. Надо в жизни все попробовать, и помада – самый безобидный пункт из списка.