Получив штандарт, мы попытаемся если не объединить территории, то привлечь внимание к этой проклятой войне! Чтобы хотя бы ради нашего будущего мы выступили единым строем, плечом к плечу!

— Мы даже не знаем, там ли Знамя! — стукнул по столу Келлер. — Возможно, оно уже давно уничтожено!

— Знамя соткано из асбестовой нити и окрашено особой краской, так что оно не потеряло красоты, даже пройдя через тысячу битв!

— Аррас в разведке видел его. Оно там же, где и всегда — в Музее славы. Здесь, — Варайн указал на город на севере.

Они с Уром переглянулись. Потом, без лишних ушей.

— Это может быть голограмма! — встрепенулся Келлер. — Мы уже трижды штурмовали проклятый город! Трижды! Сколько вам нужно положить людей, чтобы понять, что это просто одна огромная ловушка! Они издеваются над вами, а вы только рады! Если вы так хотите погибнуть, сделайте это с пользой!

— Мы никогда не оставим честь своего народа!

— Тише вам! — прошипел Оклайн. — Не хотите продумывать план, прошу. Хоть подеритесь, но не тут!

Подсознательно стремился вперёд, открыл запрятанные вглубь файлы от Менгеля. Вот она, берлога зверя. Далеко. В тысяче парсек от ближайшего мира мидду, посреди тёмного сектора диска. Долететь туда — не беда, но хватит ли собранных войск?

У врага на мёртвом мире возведена нерушимая крепость в семьдесят миль длиной, вплавленная стеклом в кору планеты. Чем больше — тем лучше. Рано штурмовать. Нужна разведка — а провести её способен один Оклайн — нужны подкрепления и тылы. Тогда, ударом рапиры, пронзят бойцы сердце гидры и увалят наконец её уродливое тело в канаву. Пусть сгниёт!

Пора, пора взяться за дело всерьёз. Довольно мелких укусов, настал их черёд бить и гнать в шею, выжигать, сплачиваться и маршем идти на врага. Здесь, на Авентине, настанет перелом.

— Кхм-кхм, прошу прощения. Моё поведение было недостойно аристократа. И всё же я остаюсь при своем мнении.

— А если бы это была ваша святыня?! Вы бы так же отступили?

— Для нас мы сами — святыня.

— Так, возможно ли похитить знамя без штурма. Как-то же к нему подобрались?

— Раньше это было просто сложно, теперь же почти невозможно, — Варайн вывел снимки музея. — Знамя находится тут, в центральном зале. Подвешено под потолком и прикрыто толстым алюминиевого стекла. Пробить его не сможет даже ядерный взрыв. А если кто-то попытается — охранная система имеет три независимых голографических щита.

— Но оно должно как-то вытаскиваться?

— Пароль разбит на восемь частей. Нужны минимум семь. Ни одного носителя нет в живых. Их местоположение неизвестно.

— Скрытно не получится.

— Мы пытались.

— А что остальные? Скви, лидаро?

— Наши пустоходы, — начал Хельмут. — Пытались связаться со скви. На всех частотах тишина, но с некоторых исходит адский неразборчивый визг. Что бы у них ни случилось, скви потеряны для нас.

— Лидаро захватила паника. Они ведь не солдаты, а интриганы и торговцы. Если уж и помогать, то мы им, а не они нам.

— У них отменная промышленность, они обеспечат хороший тыл.

— Вряд ли. Сейчас они сядут на свои сокровища, запрутся в кладовых и будут там безвылазно сидеть, пока всё не кончится.

— Теперь вы понимаете, — качнул головой Варайн, — почему так надо объединить мидду! Мы единственная сила в регионе, Союз далеко, он ведёт бой на сотнях миров. Стоит полагаться лишь на себя.

Молча оглядев карту, Оклайн представил маршруты потенциального штурма. Так как бой проходил уже трижды, окрестности покрылись кратерами и развалинами — идеальными укрытиями для тварей. Нестабильная кора вот-вот треснет, поэтому проводить ядерную бомбардировку опасно. Единственный выход — пробиться к музею, обойдя старые линии обороны точным ударом, а после так же быстро сбежать.

Но не тут-то было: город буквально наводнён врагом. Любой удар увязает в них, как в мёде, и на него налипает больше и больше мошек, пока от жертвы ничего не остаётся. Весь город — засада. А значит, нужно устроить на неё… засаду.

— Используем тактику выманивания, — щёлкнул пальцами Оклайн.

— Это невозможно, — развел плечами Хельмут, — мы не умеем отступать.

— Вам и не придётся.

— В таких масштабах? Получится ли?

— Варраден и Белые щиты со мной во главе пойдут линией вперёд, — Эмбар провёл красную черту по равнине. — Зайдём в пригород, привлечём противника стрельбой и шумом. Продвигаемся медленно, ожидаем подвоха. Как только основная масса клюнет, отступаем. Линейная армия по флангам. Окопаться. Оборону по фронту возьмёт Гвардия с поддержкой рыцарей. Когда твари окажутся меж трёх огней, летучие отряды с разных направлений попытаются прорваться к центру города и захватить Знамя.

— Рискованно, — пробормотал Варайн.

— Всё лучше, чем прямой штурм! — заявил Келлер. — Я поддерживаю.

— Я тоже. Враг не ожидает подобной тактики. Мы застанем их врасплох!

— Решено, — сказал Оклайн. — Разошлите дислокацию. Начинаем, как только все займут позиции. Я отправлюсь на планету.

— Мы тоже. Это наша битва. Мы победим.

— Я лично прослежу, чтобы линейная армия показала себя с лучшей стороны!

Молча отдав друг другу честь, они разошлись. На обратном пути Эмбар поймал Ура, чтобы расспросить. Обстановка его беспокоила: Орден — лучшие бойцы, о которых нельзя и мечтать. Ссоры средь них ударят не только по боеспособности, но и по боевому духу.

— Аррас отказывается мне подчиняться, — прошептал Варайн. — Он верит только Совету, если бы я не упросил их вернуть мне главенство, раскола было бы не избежать.

— Сколько у него сил?

— По численности столько же, сколько у нас. Однако рыцарей там куда меньше — у каждого по три оруженосца, в то время как у нас либо никого, либо один, и совсем редко — двое. Я поставлю их в оборону, чтобы не мешались.

— Согласен, не хочу, чтобы посреди сражения приказы вдруг стали обсуждать.

— Они выполнят долг, не сомневайтесь. А когда у нас будет Знамя, я воззову к их чести. Уверен, многие перейдут на нашу сторону.

— Надеюсь. Не хватало ещё раскола в собственных рядах.

Варайн с шипением набрал воздух.

— Я этого не допущу.

***

«Бездна» прошила густой пепельный слой, паря на ветрах обречённого мира. Насколько хватает глаз — вокруг солёные барханы, припорошённые чёрным снегом вулканов. Хлопьями он падал с неба, заволакивая даль пеленой. Это был буквально конец света, апокалипсис. Увядающая жизнь увядающего мира. Газы наполняли атмосферу, стелились позёмкой, вытравливая зверьков из нор. Без противогаза выйти наружу невозможно, медленно поднимается жар, раскалённый ветер резал обугленные стволы стойких деревьев. Они горели, но не погибали, обречённые на тяжелую агонию. На горизонте вставали пожарищем небоскрёбы и шпили — город на краю света, последний уцелевший город. Настал часть пасть его защитникам, пасть