А получалось примерно следующее.

После проработки трофейных карт и анализа полученной информации, выходило что кроме известных нам групп кочевников есть ещё и другие, точное количество их неизвестно, но, судя по всему, все они направляются в город.

От озера к озеру, потихоньку, сразу с трёх направлений, бессчётные тысячи дикарей в конечном итоге доберутся до цели, и наткнувшись там на белых, — тех кого они считают виновниками всех своих бед, устроят им такую кузькину мать, что про городские банды, или кланы — как они сами себя называют, можно будет надолго забыть.

— Выходит что они могли пройти мимо? — озадаченно сощурился Василич.

— Не знаю. Если и был такой шанс, то крайне низкий. — покачал головой глава.

— А теперь, — продолжил Василич, хмуро покосившись на Леонида, — после того как мы оставили их без топлива, они захотят пополнить запасы и обязательно нападут.

— Да эти черти и так бы напали! — резко поднявшись, Леонид дёрнулся и схватился за ногу, — да чтоб тебя!... — скривившись от боли, сквозь зубы выругался он. — Они же фашисты! Ты же слышал как он назвал нас? Скажи, Вась?!

— Сдохнытэ русскые свынъи. — как мог передал я акцент и интонации.

— Что, прямо так и сказал? — удивлённо поднял бровь Сергей Алексеевич.

— Именно! — хлопнул кулаком по столу Леонид. — Я хоть генетически и не совсем русский, но мне всё равно обидно!

— Вот те раз. А кто ж тогда ты?

— Не знаю. — Леонид потянулся за кисетом, и пошарив по карманам, добавил, — мама наполовину татарка, папа украинец. Тоже наполовину.

— Ну тогда ты чистокровный русский. — усмехнулся глава, — Там половинка, тут половинка. Как раз выходит сто процентов.

— Точно. — подтвердил Василич. — на Руси таких три четверти, и все русские.

— Вот-вот... — затягиваясь, Леонид с наслаждением выдохнул плотную струю дыма в сторону приоткрытого окна, — говорю же, — еще раз затянулся он, — фашисты они.

Утверждение конечно спорное. Оно понятно, что методы, какими действуют эти товарищи, мягко сказать жестокие, но конкретно нам они ничего плохого не делали.

— Фашисты они, или нет, дело десятое. А вот то что они теперь постараются нас на ноль помножить, это уже точно, и наша задача не допустить такого развития событий. — подытожил глава.

Посидев ещё с полчаса и поучаствовав в «переписи» — а всё что мы говорили, Алексеич старательно записывал в свою тетрадку, я поднялся, и сославшись на кучу дел, покинул кабинет.

День, можно сказать, только начинался, но солнце уже перевалило за середину, и принесло с собой хоть какую-то ясность. — Мы тут, они там, и скоро случится большая драка.

Хотя как это будет, я совершенно не представлял.

Воздух, с нашей стороны, можно сразу отметать. Один кукурузник против почти полной эскадрильи, — это даже не смешно. Самое умное что мы можем сделать, — получше укрыть его, так чтобы не разбомбили.

Опять же, самолёты их, с туземцами воевать хороши, а с нами, кроме как забраться повыше и оттуда сбросить какую-нибудь гадость — ничего сделать не смогут. Хотя, конечно же, и в гадости ничего хорошего быть не может.

Противодействовать мы не сможем, зенитных орудий у нас нет, а сбить, летящий на пяти тысячах метров небольшой самолётик, можно только из чего-то крупнокалиберного, причём стрелять надо трассерами, которых у нас тоже практически нет.

Но и у них не всё гладко. Отбомбиться с такой высоты невероятно сложно. То есть, по территории села, попасть можно, но и всё на этом. Выбить прицельно доты, или другие укрепления, практически нереально.

Так что, если авиация и будет участвовать в штурме, то только в качестве воздушной разведки. — Корректировка, оповещение. Ну ещё, может, доставка боеприпасов, или переброска небольших групп.

Тяжелой техники у них нет, во всяком случае среди того что удалось разглядеть, ничего похожего я не видел. А внедорожниками, хоть и зашитыми в металл, тоже много не навоюешь, разве что сосредоточить все усилия на одном фланге, и наплевав на потери, пробить брешь в обороне, тут же запустив в неё туземцев. Как вариант.

По сути, не зная какое у них вооружение, планировать сложно, если не сказать бесполезно. Может у них артиллерия имеется, и три грузовика снарядов, — прихлопнут нас как мух, и не будут заморачиваться.

Предположение же о том что это всего лишь разведка, я даже рассматривать не хотел, потому что тогда нам никакая тактика не поможет.

Но, в любом случае, нападут они не сегодня и не завтра. Сейчас у них дел и так хватает, пока разберутся, пожар потушат, или дождутся пока само догорит, а там уже и ночь наступит. Лагерь, скорее всего, снимать не будут, дождутся результатов штурма, на который выдвинут только самые боеспособные силы, оставив на месте обслугу самолётов и обоз.

Ну а если всё получится, просто перенесут лагерь в станицу.

Обдумывая в таком ключе возможные варианты развития событий, я покинул клуб, доехал до дома, и наскоро перекусив, выдвинулся дальше, в мастерскую к Гагарину.

Машину в этот раз решил не гонять, а прогуляться пешочком. Спешить уже некуда, можно спокойно пройтись, подумать, тем более мастерская, если огородами, совсем недалеко.

Вышел из дома, закрыл калитку, и поправив автомат — меняться на своего немца пока не стал, глава не спрашивал, а сам я не предложил, двинулся вверх по улице, не переставая размышлять о насущном.

Вот почему так, — всё одно к одному. Нет, чтобы дать нам немного времени. Тут и надо-то всего-ничего: найти портал, собрать народ, подготовить к переходу, и полным составом вернуться домой.

Но, как назло, если не отсюда, то оттуда какая-нибудь херня приключается. Поэтому теперь только и остаётся что стиснуть булки, и ждать когда прилетит.

Нет, я не переживал что нас застанут врасплох. Мимо постов не пройдешь, все высоты просматриваются, на реках патрули выставлены, а на периметре постоянное усиленное дежурство. Плюс со стороны возможного подхода иностранцев ещё и сигналки раскиданы.

Но даже если предположить что у них каким-то образом получится это сделать, сработает периметр, точнее первая, внешняя его часть.

За эти дни его тоже значительно доработали, отрыли дополнительные рвы, максимально обмотались колючкой, а на всех прямых участках раскидали бетонные блоки, и