У входа Субботин задержался и оглянулся вокруг. С этого места остров виден лучше, чем из лодки. Его отвесные каменные стены обрывались у ног и исчезали в воде, охваченные чернотой слизи. Несколько скал замыкались в рыжую гранитную гряду, больше устремляющуюся ввысь, чем вширь. Но не было впечатления единого монолита. Даже без специальных знаний было заметно, что в глубине острова происходят регулярные сейсмические процессы, выплёскивающиеся на поверхность глубокими разломами. Трещины были повсюду. От узких, в какие с трудом мог втиснуться человек, до широких, в которые можно было, не сгибаясь, войти втроём. Эти многочисленные трещины фанатики использовали как пещеры и и превращали в проходы, изрубленные лестницами. Сергей потрогал носком ботинка жёлтую пористую ступень — песчаник, обрабатывается легко, но прочности никакой. Не остров, а головка сыра, изъеденная крысами!

Посвящённый мягко подтолкнул Субботина вперёд, и он оказался в тёмном помещении, слегка подсвеченном из щели в стене, в которой маячила синева моря. В углу напротив сидел, будто буддийский монах, подобрав под себя ноги, едва заметный человек. Сергей не заметил бы его, если бы не сигнально белая простынь, накинутая сверху и укрывающая человека с головой. На появление постороннего он никак не отреагировал. Субботин громко кашлянул и удивлённо оглянулся на Посвящённого. Посвящённый утвердительно кивнул и шепнул:

— Ты можешь говорить. Единственный слушает тебя.

«С чего начать? — Сергей сделал осторожный шаг вперёд и, вытянув шею, присмотрелся к силуэту белого истукана. — Кажется, он шевельнулся? Что там говорил дон Рауль? Выразить ему восхищение?

Чего-то там сказать о каком-то учении? А нужно ли, если это всего лишь ширма? А ширма ли? Уж слишком вжились в роль!»

Субботин решил сыграть ва-банк и, отбросив в сторону доводы разума, ещё раз довериться интуиции и выдать желаемое за действительное.

— Давайте лекцию о вашем учении перенесём на потом. Вы согласны, Единственный? Единственный, я ведь правильно к вам обратился? Или может, назовёте мне другое имя? Если отбросить всю эту бутафорию, то в миру вас как величать? Полковник Смит или Джон? Или я мелко беру? Генерал Смит? Вы можете мне довериться. Я, как и вы, офицер. Мы поймём друг друга и обязательно поладим. Мне-то от вас много и не надо.

Сергей полез в карман и, достав тёплый овал «Фараона» протянул на ладони.

— У меня к вам деловое предложение. Я знаю, вы неравнодушны к этим загадочным штукам. Верните меня в нормальный мир, а я отдам вам одну из них. Поверьте, чтобы добраться к вам и предложить эту сделку, я прошел через такие испытания, что самому вспомнить страшно. Выбраться отсюда стало главной целью моего существования! И вот я здесь. У меня есть, что предложить вам, а у вас есть то, что нужно мне. Ну так как — по рукам?

Единственный молчал, но уже привыкшим к темноте зрением Субботин увидел, как качнулся его силуэт. Неожиданно скрывающая мумию простынь поползла вниз, и обнажилась голова, совершено лишённая волос. Обтянутый бледной кожей череп наморщил безбровый лоб, и на Сергея уставились два блестящих слезящихся глаза. Впалые щёки и тощая шея сплошь перекрещивались безобразными шрамами. Провалившийся нос зиял чёрной дырой на белом овале уродливого лица.

«Что за…?» — Субботин проглотил застрявший в горле ком и непроизвольно попятился к выходу.

«Не нужно быть доктором, чтобы понять, что Единственного добивает последняя стадия сифилиса!» — мгновенно догадался он, удивлённо обернувшись к Посвящённому.

Но Посвящённый сохранял невозмутимое молчание, и Сергей, не скрывая отвращения, осмелился ещё раз взглянуть на Единственного.

Тонкая нить рта изогнулась и превратилась в беззубую дыру. Единственный захрипел, наполняя тощую грудь воздухом, и внезапно тесная пещера огласилась скрипучим истеричным хохотом. Звук отразился от каменных стен и, казалось, обрушился с потолка. От неожиданности Субботин вздрогнул и замер, словно загипнотизированный, глядя в выпуклые глаза Единственного.

— Мрак! Мра-ак! Тьма! Псы геенны гнилостной жрут отступников! Ненасытные аспиды разверзли землю, превращая в ад! Наступает время вездесущих тварей! Пади пред ними! Выверни утробу поганую! Вырви язык мерзкий им на потеху, ибо занесена над миром пасть алчная! Вопли несчастных не будут услышаны, ибо врата глухи к их мольбам…

Дальше Единственный не вытянул взятую им высокую патетическую ноту, и его крик перешёл в булькающий клекот, хрип и захлебнувшийся кашель. Под конец у Единственного гулко заурчал живот, и он затих.

«Ого! — не смог скрыть потрясения Субботин. — Сильно! И как натурально. При определённом везении он мог бы взять „Оскар“ за лучшую истерику».

— Что с ним? — шепнул Сергей Посвящённому. — Что он хотел сказать?

— Единственный откроет пред тобой врата в ад, — подвёл итог короткой проповеди Посвящённый.

— В ад? А… ну да! Когда это произойдёт? Я готов сейчас.

Посвящённый презрительно усмехнулся и указал на выход.

— Врата в ад открываются ночью.

— Ночью? Это какой-то ритуал?

Они вышли из пещеры Единственного и теперь поднимались к следующему плато с ещё одной норой в рыжей глыбе. Посвящённый молчал, но Сергей продолжал донимать его вопросами:

— Я слышал, что своих несогласных и бунтарей вы отправляете на ту сторону? Это правда? Если это так, то это очень великодушно с вашей стороны! А ещё говорят, что вы не страдаете от нехватки соли? В чём причина? Вы научились добывать её из недр острова, или у вас есть солёное озеро? Куда мы идём?

Посвящённый остановился возле тёмного лаза вглубь пещеры и протянул руку.

— Давай вещь.

Субботин недоверчиво покосился на охранника с автоматом за спиной Посвящённого и полез в задний карман за «Фараоном».

— И сегодня я уже буду с той стороны аквасферы?

— Будешь.

— А всё-таки почему вы не можете отправить меня прямо сейчас?

— Потому что врата в ад открываются только ночью! — начиная нервничать, недовольно ответил Посвящённый.

— Где эти врата?

— Там!

Посвящённый мотнул головой вверх, и Субботин увидел ещё одну вырубленную лестницу. От их пятачка скала поднималась ещё на десяток метров ввысь и заканчивалась небольшим плато, обставленным по краям камнями.

— Там? — Сергей недоверчиво посмотрел на вершину. — Я был уверен, что для связи с внешним миром вы используете катера или вертолёт. Можно взглянуть?

— Нет! Давай вещь и лезь в чистилище.

— Чистилище? — Субботин покосился на нору у его ног. Чтобы влезть в эту дыру, придётся становиться на четвереньки. — Это здесь чистилище перед адом? Вам не откажешь в чувстве юмора. Вы уверены, что мы говорим об одном и том же? Я ведь правильно понимаю, что адом вы называете мир с той стороны? — не дождавшись ответа, Сергей замер с занесённой над карманом рукой. — Посвящённый, меня терзают некие сомнения в правильности собственных и ваших действий, а потому давайте внесём ясность. В этой норе я должен просидеть до темноты, а ночью вы отведёте меня наверх и отправите отсюда в тот, нормальный мир? Верно?