При этом исследователи считают, что большинство мечей происходят из Западной Европы. Отсюда и нацеленность на попытки прочтения значков и буквосочетаний именно по-латыни. Интерпретируя значки (иногда удачно, иногда — нет) как латинские буквы, исследователи начинают «вычитывать» длинные тексты религиозного содержания.

Приведем типичный пример из книги Д.А. Дрбоглава — надпись на мече, найденном у села Монастырище в Воронежской области (см. верхнюю надпись на рис. 9). Вот как предлагает ее читать автор книги. Сначала он переводит знаки надписи в латинские буквы. Получается: Nred-[C]dlt. Затем предлагается следующее латинское прочтение этого якобы сокращения: N(omine) RE(demptoris) D(omini), [C(hristi)] D(omini) L(igni) T(rinitas). Русский перевод таков: «Во имя Искупителя — Господа и креста Господа Христа. Троица». Здесь в круглых скобках — буквы, добавленные Дрбоглавом. Мы уже высказали свое скептическое мнение по поводу такого метода прочтения непонятных надписей на мечах, предложенном историками. На наш взгляд, задача прочтения — чрезвычайно интересная и, безусловно, сложная. Она должна быть строго поставлена и решена. По сути дела, это — задача дешифровки. Такие задачи успешно решают специалисты в этой области (в том числе и математическими методами).

Мы не занимались специально этим вопросом. Все же выскажем одно наблюдение, которое, возможно, окажется полезным в будущем. Так называемая «тайнопись», то есть письмо с использованием непривычных сегодня букв, было довольно распространенным явлением вплоть до XVII века. В том числе и на Руси. Известны примеры бесспорного прочтения некоторых надписей. К ним относится надпись на русской книге XVII века, расшифрованная Н. Константиновым (см. его статью «Тайна стольника Барятинского» в № 10 журнала «Наука и жизнь» за 1972 год). Эта надпись тоже много лет считалась историками совершенно не поддающейся расшифровке. Мы приводим здесь на рис. 10 эту надпись и таблицу расшифровки ее символов, предложенную Н. Константиновым.

Попробуем применить эту таблицу к надписи на мече, о которой только шла речь. Получится следующее: сикер или сикера, а дальше идет разделительный символ, после которого, по-видимому, слово «вопе» или «нове». Вторая половина надписи не очень ясна. Возможно, это слово «новая». Но первая — хорошо известное русское слово секира, то есть как раз меч (специального вида). И получается вроде бы русская, а не латинская надпись «новая секира». Да и меч найден в Воронежской области.

Применим тот же метод ко всем прорисям надписей на мечах, которые исследует Кирпичников в своей статье. Их — четыре.

Надпись 1 (рис. 9). Это та самая надпись, которую мы только что обсудили. На оборотной стороне меча изображена тамга — уже хорошо знакомый нам «татарский» символ. Три другие содержат якобы латинские имена неизвестных западноевропейских мастеров.

Надпись 2 (рис. 9). Кирпичников предлагает прочитывать ее по-латински: получается слово «CEROLT». Такого слова в латинском словаре нет. Поэтому предлагается считать его именем некоего мастера. (Заметим, что любое непонятное звукосочетание можно с успехом назвать старым забытым именем.) Если же читать это буквосочетание по таблице Константинова, то получится слово сордце. (Здесь букву «ц», отсутствующую в таблице, мы восстановили по смыслу. Это не противоречит таблице Константинова.) Но слово «сердце», писавшееся раньше иногда именно в форме сърдце, то есть сордце (поскольку «ъ» читался как «о»), — хорошо известное русское слово. Вполне подходит в качестве клейма на мече. На оборотной стороне меча снова изображена русско-татарская тамга.

Надпись 3 (рис. 9). Кирпичников снова предлагает прочитывать ее по-латински. Предлагается чтение «ULEN». Такого латинского слова нет. Если же это имя, то, скорее всего славянское — Ульян. Но если читать по таблице Константинова, то получается неон или ясон, или ясный. Тоже подходит для меча.

Надпись 4 (рис. 9). Кирпичников предлагает читать по-латински и получает «LEITPRIT». Такого латинского слова также нет. Применяя таблицу Константинова, получаем «цестарие» или «цестание». Похоже на старое русское слово «цестить», то есть «чистить» (см. словарь М. Фасмера). Получается, что на мече написано: чистое, то есть, возможно, чистая сталь, или чистое оружие, или что-то еще в таком роде. На обратной стороне клинка — символ, означающий по таблице Константинова букву Б.

Конечно, мы не настаиваем на том, что наше прочтение правильное. Четырех коротких надписей явно недостаточно для сколько-нибудь значимых выводов. Тем более что нам пришлось догадываться о смысле нескольких не очень понятных значков. Мы лишь хотели привлечь внимание к этой проблеме и указать на возможное единство так называемой «тайнописи», использовавшейся на монетах, книгах, мечах и т. д. Скорее всего, это никакая не тайнопись, а просто забытый сегодня старый алфавит, который использовался на Руси, а возможно, и в других странах, например в западноевропейских (см. ниже).

Закончим этот раздел цитатой из статьи Кирпичникова. «В русской науке мечи… послужили поводом для мятежа ученой мысли. Больше всего спорили о происхождении мечей: одни рассматривали их как оружие, с которым норманны ворвались на просторы Восточной Европы и колонизировали славян. Другие справедливо возражали им, указывая, что клинки являлись общеевропейским оружием, которым пользовались и славяне, и норманны. С течением времени спор обострился: на основании находок мечей так называемого варяжского типа некоторые ученые выдвинули тезис о том, что первое государство восточных славян — Киевская Русь — было создано норманнами».

Не ковали ли «варяжско-норманнские» мечи в Туле? Или в Златоусте на Урале?

В статье «Восемь веков молчания» («Наука и жизнь», № 9 за 1966 год) историк Г.А. Федоров-Давыдов писал: «Древние каменные изваяния есть почти во всех краеведческих музеях нашего юга: в Ростове и Новочеркасске, Азове и Краснодаре, Ставрополе и городах Крыма. Их много. Сотни каменных статуй… Они не менее таинственны и не менее монументальны, чем загадочные идолы острова Пасхи… Исследователи спорили и спорят до сих пор о том, кому принадлежали эти статуи наших степей, кто их поставил, и с какой целью». Оказывается, «стояли эти каменные идолы сначала на курганах и сопках, потом были перевезены на крестьянские межи и в помещичьи имения, а затем помещены в музеи, или поставлены на потеху… в провинциальных городских садах». В XVIII веке их называли «человек камеи» или «девка камена».