Виолетта была смертельно напугана. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, полностью раздавленной. Ее прошлое стало известно всем. Самое главное, что правду знает Блэйк.

Она была сражена обвинением в убийстве человека, которого она считала своим другом, человека, который кардинально изменил ее жизнь, который был ей почти отцом. Она была невиновна. Наверное, Блэйк знает об этом. Она искоса бросила взгляд на молодого человека. Он сосредоточенно смотрел в окно экипажа. С того момента как они вышли из магазина леди Алистер, Блэйк не проронил ни слова. Леди Алистер великодушно предложила Виолетте временный отпуск, чтобы она могла уладить свои дела. Девушка боялась потерять работу.

Неужели судебный процесс неизбежен?

В тюрьме Виолетта не была никогда, хотя работный дом, где ей пришлось провести девять месяцев, очень напоминал тюрьму. В детстве она наслушалась рассказов о лондонских тюрьмах, о тюрьме Нью-Гейт и Флит-стрит. Это были чудовищные места, где заключенных плохо кормили и заставляли работать до изнеможения. Большинство узников до освобождения не доживали.

— Если процесс неизбежен, значит, я попаду в тюрьму? — неожиданно для себя спросила Виолетта.

Взгляд Блэйка был суров.

— Надеюсь, что никакого процесса не будет. Я постараюсь найти вам адвоката.

— Спасибо. — Еще неделю назад она бы не усомнилась в великодушии своего друга, но теперь, когда Джон лежал наполовину парализованный… — Блэйк? Мне очень жаль, что с Джоном случилось такое… Если бы я смогла изменить ход вещей, я бы это сделала.

— К несчастью, мы не властны над прошлым, — отвел взгляд Блэйк.

Виолетта принялась сосредоточенно изучать собственные ладони. После происшествия с Джоном Блэйк начал неприязненно относиться к ней. Виолетте хотелось умереть. Возможно, это и случится. Девушка с детства усвоила, что справедливость — это понятие, применимое только к богатым. По обвинению в убийстве ее могут приговорить к повешению.

— Леди Гудвин, — прервал течение ее мыслей Блэйк. — А что с вашим другом Ральфом?

В тоне Блэйка было что-то странное.

— Что вы имеете в виду?

— Полицейские его допрашивали?

— Не знаю. Сегодня утром он, как и я, ушел на работу.

— Скажите, — не отрывая от нее взгляда, спросил Блэйк, — это Ральф убил сэра Гудвина?

— Ральф не убийца. Как вы могли такое подумать? — с негодованием ответила Виолетта.

— У меня всегда были сомнения в порядочности этого человека. Разве не вы поведали мне, что именно Ральф предложил вам скрыться из Тамраха сразу после похорон сэра Томаса?

— Ральф человек вздорный и вспыльчивый, он ревнив, но это не значит, что он убийца.

— Значит, вы давали ему повод для ревности? — поинтересовался Блэйк.

Виолетта чувствовала подвох, но не вполне понимала скрытый смысл вопроса.

— Я вас не понимаю, — созналась она. — И вообще… зачем вы приехали сегодня в магазин? Почему вы продолжаете помогать мне?

Блэйк отвернулся. Задумался.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Я сам себя не понимаю.

Как выяснилось, Блэйк привез ее в Хардинг-Хаус, а вовсе не к себе домой. Хардинг-Хаус был тем местом, где Виолетте хотелось быть менее всего.

Талли провел девушку на третий этаж. Открыв дверь, она замерла на пороге комнаты для гостей. В просторной бело-малиновой комнате царила четырехместная кровать, задрапированная бело-малиновым атласом. Пол был покрыт алым ковром. Напротив мраморного камина, выполненного в бело-золотых тонах, стояли кресла и диван с малиново-белой обивкой.

— Если вам что-то понадобится, — важно сказал Талли, — позвоните в колокольчик, и горничная тотчас придет. Хардинги обедают в семь.

Виолетта молча кивнула. Она довольно быстро сообразила, что ей не следует присоединяться к Хардингам во время еды — она должна вызывать у них ненависть.

— Леди Гудвин, могу ли я что-нибудь для вас сделать? — услужливо спросил Талли. — Не хотите ли прохладительных напитков? Скажите, вы уже успели пообедать?

— Нет, спасибо, — отказалась Виолетта. — Я вовсе не голодна.

— Тогда желаю вам приятно отдохнуть. — Талли улыбнулся и вышел.

За дворецким закрылась дверь, и леди Гудвин углубилась в изучение роскошной кровати. Покрывала были оторочены кружевами. Приподняв покрывало, девушка обнаружила внизу атласное одеяло цвета слоновой кости.

Потом Виолетта обошла всю комнату, изумляясь богатству и изысканности ее убранства. Если это комната для гостей, то какова же тогда спальня хозяев дома?

Осмотрев свою комнату, Виолетта уселась на кровати и принялась вспоминать прошедший день. Ее угнетали мысли о предстоящем суде и о том, что Джон остался парализованным на всю жизнь. Поведение Блэйка ставило ее в тупик, она никак не могла понять, почему после горя, причиненного его семье, он все-таки помогает ей.

Жизнь, которая всего неделю назад казалась ей сказкой, превратилась в адскую повесть. Ей хотелось убежать из Лондона, скрыться, исчезнуть, уйти подальше от полицейских, от Хардингов, от непонятного Блэйка. Она могла бы нанять лодку и добраться до Франции. Сумма, полученная от Блэйка, оставалась почти нетронутой.

Нет, конечно, сбежать она не могла, это было бы бесчестно по отношению к Блэйку. Он поручился за нее, и она не могла его подвести. Кроме того, скоро состоится вскрытие тела, и Виолетта молила Бога, чтобы было установлено, что сэр Томас умер во сне. По крайней мере это сняло бы с нее подозрение в убийстве.

В дверь постучали. Виолетта вся сжалась.

— Войдите.

В дверь протиснулась Катарина. Улыбнувшись, она устроилась на диванчике возле Виолетты.

— Вы уже пришли в себя после того, что случилось? Блэйк мне все рассказал.

— Не совсем. — Девушка пристально вглядывалась в лицо подруги, пытаясь понять, что та думает о случившемся. — Вы не сердитесь на меня? Вы так добры ко мне? Вы не начали меня ненавидеть? — Виолетта опустила глаза. — Я знаю, что виновата в несчастье, которое постигло Джона. Я знаю, что он никогда не захочет меня видеть. Блэйк тоже. Я не осуждаю их. Честно говоря, я не понимаю, как вы можете испытывать ко мне дружеские чувства.

— Я не виню вас, Виолетта, просто я волнуюсь за Джона. — Катарина разрыдалась.

Не выдержав, Виолетта заключила подругу в объятия.

— Возможно, он поправится. Чудеса случаются.

— Я молюсь за то, чтобы слова ваши оказались пророческими. — Вытерев глаза и высморкавшись, Катарина снова взглянула на Виолетту. — Блэйк рассказал мне об утреннем допросе. Я беспокоюсь о вашем будущем. Он — тоже. Поймите, Виолетта, я не виню вас ни в чем. В несчастье Джона я виню себя. — Прикрыв глаза, она прошептала: — Боже, прости меня.