как они ушли, по-прежнему держась друг за друга, Рафал еще долго стоял на месте.

Но думал он лишь об одном.

Райен был честен с Крюком.

Честнее, чем когда-либо был с братом.

Но Крюк?

Крюк определенно лгал.

Глава 17

Рано утром на следующий день декан Хамбург начал очередную тренировку никогдашников.

– Когда нам отомкнут магические пальцы? – спросил один из мальчиков. – С магией мы справимся намного лучше, чем с талантами, которые у нас есть. Мы научимся настоящим заклинаниям!

– Ваши пальцы отомкнут одновременно с всегдашниками, позже в этом учебном году, – ответил декан Хамбург. – Так будет честно. Всегдашники и никогдашники должны соревноваться в равных условиях. На вашей стороне врожденный магический талант, а на стороне Добра – оружие и сила…

Двери в главный зал Школы Зла распахнулись, и медленно вошел Фала. Он сложил руки на груди, его глаза горели, а голос был хриплым от недосыпа.

– Я буду вас тренировать лично, – сказал он. – Какими бы ни были ваши таланты… забудьте о них. Мы начнем заново.

Хамбург фыркнул.

– Не смеши меня. Ты здесь не глав…

Фала выстрелил из руки лучом энергии и вышвырнул Хамбурга в окно.

Он повернулся к ученикам.

– Добро пойдет на все, чтобы победить. Думаете, наша сторона – Зло? Они намного злее нас. Им наплевать на равновесие. Что они называют Добром? Честность? Справедливость? Это все наше. Если вы будете меня слушать, мы победим. Если нет, то всегда будем проигрывать.

Он ждал, что ему возразят. Но все молчали.

– Начнем.

Следующие два дня Фала проводил тренировки, оценивая потенциал каждого ученика и пытаясь найти его самый полезный талант. Хамбург в итоге вернулся в полуразорванной мантии (он приземлился прямо в гнездо спящих стимфов, и приняли его там соответственно). Но на этот раз декан кротко смотрел из угла на нового никогдашника, который искал самые сильные стороны своих одноклассников.

– Крутить топоры, махать мечами… это ведь довольно просто? – спросил Фала у Тимона после того, как мускулистый одноглазый полуогр закончил демонстрировать свою силу. – Что ты на самом деле хочешь показать?

Тимона, похоже, вопрос оскорбил.

– Что я сильный.

– А зачем? – спросил Фала.

Мальчик-огр почесал в затылке. У него такого никогда не спрашивали.

– Чтобы ко мне не лезли.

– Почему? – настаивал Фала. – Почему тебе важно, чтобы к тебе не лезли?

Тимон залился краской, но ничего не ответил.

– Внутренняя сила лучше, чем внешняя. Нам нужно искать нашу силу внутри. Вот как мы найдем настоящий талант, – сказал Фала. – Скажи мне, почему к тебе не должны лезть?

Юный огр отвел глаза.

– Потому что ко мне раньше уже лезли и били, а я не мог себя защитить.

– Твой отец, – сказал Фала.

Тимон покачал головой.

– Мать.

Он, словно оправдываясь, оглядел комнату, готовый врезать кому угодно, кто будет над ним смеяться, но никогдашники тихо молчали, опустив головы.

Фала коснулся его плеча. Тимон вздрогнул.

– Ты злишься. Стыдишься. Забудь об этом! Это все в прошлом, Тимон. Что ты хочешь делать? Сражаться с призраками или найти настоящую силу?

Тимон медленно поднял взгляд.

– Закрой глаза, – сказал Фала. – Посмотри, что получится.

Тимон послушался.

Сделал глубокий вдох.

И его палец засветился серебристо-синим светом.

– Как он это делает? – шепотом спросила Бринша у Нагилы за спиной у Фалы. – Нашу магию ведь еще не отомкнули!

Фала, конечно же, знал ответ: магия следует за эмоциями, а некоторые эмоции настолько сильны, являются настолько неотъемлемой частью души, что активируют магию, которую невозможно контролировать. Но об этом он не распространялся. Чем меньше о такой магии разговаривать, тем чаще она появляется.

Грудь Тимона вздымалась, вздохи стали спокойнее и реже, а палец засветился ярче.

– Наполни свою грудь, – сказал Фала. – Но не гневом, а силой.

Тимон вдохнул, медленно и спокойно, словно готовясь выпить целое море.

– А потом выпусти эту силу.

Тимон выдохнул, и из его рта вырвался клуб серебристо-синего дыма и превратился в яйцо на полу главного зала Школы Зла – яйцо размером с младенца. Скорлупа начала медленно трескаться, и из яйца высунулась крохотная головка с огромными глазами, два маленьких рога, и две лапы. Существо разломало остальную скорлупу – это оказался синий дракончик, нетвердо стоящий на ногах и моргающий от страха. Он кашлянул, выпустив струйку дыма, и глянул на собравшихся никогдашников.

– Твоей матери больше нет, – шепнул Фала мальчику, который так и не открыл глаз. – Кто ты теперь?

Глаза дракончика изменились. Сузились, стали свирепее. Дракон выпрямился, внутри него что-то росло…

А потом он взревел и выпустил поток серебристо-синего пламени, такой мощный, что дракону пришлось закрутиться, чтобы управлять им. Огонь сжигал весь зал призрачным пламенем, все вокруг горело и горело, мальчик выпускал набранный в грудь воздух, пока мог, а потом упал на колени, тяжело дыша.

Огонь испарился, и большой зал принял прежний вид.

Тимон открыл глаза.

– Что случилось? – прохрипел он. – Я нормально справился?

Фала улыбнулся.

– Неплохое начало.

Он снова услышал шепот Бринши за спиной.

– Представь, если бы Рафал так же с нами занимался, – шепнула она Нагиле. – Какая бы у нас была школа!

Сердце Фалы болезненно кольнуло, но он справился с болью.

– Кто следующий?

Все, что он делал, час за часом, ученик за учеником, это спрашивал «Кто следующий?», и дарил каждому внимание и поддержку, которые ученики никогда не получали от отсутствующего Директора школы. Вскоре никогдашники уже смотрели на юного Фалу точно так же, как раньше на Вулкана. С доверием и уважением. С чувством, которое всегдашники, может быть, назвали бы любовью.

Когда он отобрал десять лучших учеников для Вечера Талантов, никто ему не возражал.

Даже Хамбург.

Мальчик стал их Директором школы.

Глава 18

Незадолго до заката Фала собрал никогдашников возле замка Зла.

Десять участников Вечера Талантов возглавляли шествие, первый из них – Тимон, следовавший за юным лидером вокруг огромного озера в сторону Школы Добра.

Небо потемнело. Вместо солнца взошла луна.

За эти два дня он не раз проделал этот путь, мрачно думал Фала, в очередной раз обходя озеро кругом. Шпионил за Добром. Вскрывал их ложь и интриги, вполне достойные Зла.

«Может быть, нам все-таки нужен мост через озеро, – подумал он. – Он поможет Злу внимательнее наблюдать за Добром».

Он закусил губу.

«Но тогда что помешает Добру тайно внедриться в Школу Зла?»

Нет.

Никаких мостов.

Рафал увидел свое отражение в воде; на него смотрело лицо Фалы. Он сдержал смешок. Где-то там живет настоящий Фала, который беспокоится из-за любви и поцелуев. А этот Фала должен выиграть