– Не представляешь как, – сказал Касаткин-Ростовской. – Я стану первым из имперцем, удостоенным такой награды. У нас Святой Георгий тоже есть, но он не высший орден, как у вас в республике. К тому же у него три степени, а у вас – одна. Представляешь, как мне позавидуют!

«Пацан, – подумал Николай. – Радуется, как ребенок».

– Там и церемония вручения особая, – сообщил напарнику. – Награждает лично сам главнокомандующий. Почетный караул проходит мимо строем, держа равнение на кавалера.

– Ух ты! – от избытка чувств князь закатил глаза. – Спасибо, Николай! Мне до сих неловко, что основное дело сделал ты. Я лишь присутствовал.

– Не скромничай, – ответил Николай. – Без тебя бы ничего не вышло. Начнем с того, что сам бы я не долетел. И генерала ты изображал талантливо – никто не усомнился. Так что не терзайся. Сочтемся славою, ведь мы свои же люди…

Князя он высадил у госпиталя. Тот попрощался и взлетел, а Николай загнал машину в двор больницы и поручил ее заботам сторожа. После чего отправился к себе – спать хотелось просто жутко…

***

– Коля! Просыпайся!

Его трясли за плечи. Николай открыл глаза и увидел над собой лицо Марины.

– Ты почему еще в постели? – спросила милая. – Я пришла с дежурства, а он валяется. Что ты делал ночью?

– Спал, – ответил Николай.

– Не ври! – подруга подбоченилась. – Я тебе звонила вечером – телефон не отвечал. А сторож госпиталя рассказывает персоналу, что ты приехал ночью на большой и дорогой машине. Мы все ходили посмотреть. Где ты ее взял?

– Это трофей.

– Ты снова воевал? – насупилась Марина. – Но почему? Ты служишь в госпитале! Зачем на фронт поперся?

– Выполнял секретное задание, – подмигнул ей Николай. – От ГУКа.

– Тебя могли убить!

– Ну, это вряд ли. Не забывай, что твой любимый – волхв. У меня есть полог, который пули не берут. Тем более, в нас не стреляли. Слетали с князем, кое-что забрали в Славии и привезли сюда на внедорожнике. Сдали ГУКу это «кое-что», а машину я забрал себе.

– Так ты еще летаешь?

– Ага. Смотри!

Николай принял позу лотоса, взмыл над кроватью и замер, скопировав мимику Будды. От неожиданности Марина плюхнулась стул.

– Убедилась? – спросил Несвицкий и встал на ноги. – Ладно, я пойду умоюсь. Есть очень хочется…

Через пять минут они сидели в кухне и пили чай. Несвицкий ел бутерброды с колбасой, сметая их с тарелки, а Марина смотрела на него тревожным взглядом. Николай его не замечал. Он был доволен, что теперь подруга в курсе о его способностях. Таиться надоело, и бессмысленно – узнают все равно.

– Коля, – внезапно начала Марина. – Если ты такой талантливый, то наверняка из родовых?

– Возможно, – Николай пожал плечами. – Кто мои родители, не знаю.

– Тобой заинтересуются в империи. Кто-нибудь из родовых признает тебя родственником.

– Это что-нибудь меняет?

– Родовые не женятся на простолюдинках. Тебе найдут княжну или графиню. А меня ты бросишь.

– Любимая, не начинай! – вздохнул Несвицкий. – Зачем мне эти родовые мымры, когда у меня есть ты! Родная и единственная. Говорил тебе не раз. Закрыли тему. Лучше новости послушаем.

Повернувшись, он щелкнул кнопкой телевизора, стоявшего на подоконнике. Экран транзисторного аппарата засветился, в кадре появился диктор. Под поток привычных новостей, Николай продолжил поглощать бутерброды. Невзирая на войну, республика жила обычной жизнью – добывала уголь, варила сталь, рождались и учились в школе дети. Внезапно диктор замолчал, а потом продолжил с искренним волнением:

– Дорогие граждане! Срочное сообщение. Этой ночью специальной группой ГУКа взят в плен и доставлен на территорию республики начальник Главного управления разведки Славии генерал-полковник Яйценюк. Нам прислали видеосъемку его допроса следователем контрразведки. Посмотрите на палача нашего народа и вспомните, как он глумился над жертвами, которых террористы Славии убили по его приказу. Теперь за все ответит!

На экране появилась кадры с пленным генералом. Выглядел он жалко, и на вопросы следователя – того снимали со спины – отвечал испуганно и робко. Имя, отчество, фамилия и год рождения. Чин, занимаемая должность… На