Как я говорил во введении, вопрос о смысле жизни иногда трактуют так: «Как все объединяется в одно целое?» Как разные восприятия, мысли и чувства, бурлящие внутри нашего развитого мозга, вкупе с нашими пальцами, приспособленными для захвата предметов, с нашим выпрямленным телом и гортанью, производящей звуки, создают один согласованный организм? И как наш человеческий вид, отличающийся тем, что мы встали на ноги, выпрямились и заговорили, вписывается в мир природы наравне с такими особями, как паукообразные обезьяны, волки и птицы-древесницы? Мне кажется, что сейчас у нас есть хороший ответ на этот вопрос, который нам дает синтез эволюционной психологии, когнитивной науки и теории динамических систем.

Но иногда, когда люди задают вопрос о смысле жизни, в действительности они имеют в виду: «Как прожить жизнь более осмысленно?» Как я говорил ранее, ученые мужи, размышляющие об эволюционной биологии, нейронных системах и многонаправленной причинности, предоставляют отвечать на вопрос: «Как это происходит?» так называемым духовным наставникам. Но мне кажется, что существуют важные связи между двумя версиями вопроса о смысле жизни.

Начнем с простого: как все объединяется в единое целое? Как ваши сиюминутные мысли о сексе, убийствах, современном искусстве и об Уоллстрит связаны одна с другой и как эти мимолетные мысли связаны с более серьезными вещами, такими как карьера, брак, семья и религия? Если мы уменьшим масштаб, то как понять связь между происходящим в вашей голове, между решениями, принимаемыми вами, и мыслями и поступками членов вашей семьи, ваших коллег, соседей и миллиардов людей на планете в Бойсе, Брюсселе и Пекине? Как понять с высоты птичьего полета связь современных исторических, культурных и экономических событий с тем, чем занимались наши предки в пещере Альтамира и в ущелье Олдувай[52]?

А если воспользоваться широкоугольной камерой, то как с ее помощью охватить нас, людей, читающих книги, ревущих павианов, распушающих хвосты павлинов и бесчисленные колонии муравьев?

Те, кто занимается узкоспециальными исследованиями, как это было свойственно науке XX столетия, склонны думать, что большого толку от таких глобальных вопросов не будет. Но по мере того как психологи, биологи, антропологи, экономисты и бихевиористы все чаще осмеливаются выбраться из своих интеллектуальных гетто, они начинают открывать замечательные вещи на стыке этих наук. Как я говорил в предыдущих главах, за последние три десятилетия в науке возникло три крупных междисциплинарных направления: когнитивная наука, эволюционная психология и теория динамических систем. Позвольте мне сделать выжимки из каждого из этих очень крупных направлений.

Воодушевленные тем, что машины могут осуществлять некоторые функции человеческого мозга, ученые-когнитивисты отвергли критику радикальных бихевиористов и попытались пролить свет на то, что происходит внутри черного ящика, называемого человеческим мозгом. Одной из важных находок было то, что наш мозг обрабатывает информацию невероятно избирательно: мы обращаем внимание лишь на незначительную часть того, что происходит вокруг; еще меньше мы сознательно осмысливаем, а в долгосрочную память помещаем совсем малую толику сведений. Информация, которую мы отбираем, и информация, которую мы отбрасываем, может оказаться важной для последующих решений. Вспомните простой пример, который я приводил в главе 2: мужчины, разглядывающие толпу, выбирают в ней красивых женщин, что приводит их впоследствии к неверному умозаключению, что в реальном мире полным-полно симпатичных старлеток, а это в свою очередь отрицательно влияет на их привязанность к партнершам, с которыми они связаны в данный момент отношениями.

Как я говорил в главе 8, аналогии между мозгом и компьютером привели когнитивистов к мысли, что одна форма обработки информации взаимозаменяема любой другой, и к тому, что они стали придавать особое значение не содержанию (какую информацию переварить), а процессу переработки информации мозгом (как мозг переваривает информацию). Одна из главных мыслей эволюционной психологии заключалась в том, что содержание имеет колоссальное значение. Наш мозг обладает встроенной системой приоритетов. С их помощью мозг определяет, какая пища смертельна для организма, помогает увидеть опасных хищников и разглядеть потенциальных брачных партнеров. Для эволюционной истории очень важно знать, какая информация подвергается переработке мозгом и как это происходит. Как летучие мыши выбирают направление полета, посылая и улавливая звуковые волны, отражающиеся от деревьев, как крысы определяют по запаху, можно съесть кусочек сыра или нет, как человек улавливает малейшие изменения в чертах лица другого человека и делает вывод, друг это, враг или потенциальный партнер. Большинство исследований, о которых я говорил в этой книге, представляют собой соединение идей из когнитивной науки и эволюционной психологии, что позволяет представить мозг как нечто состоящее из многочисленных мотивационных подтипов, каждый из которых решает определенную задачу.

Эволюционное видение мира позволило расширить фокус психологии и включить в сферу внимания не только содержание, но и процесс, оно помогло извлечь ряд очень важных общих принципов из эволюционной биологии. Наиболее важные из них — совокупная приспособленность, дифференциальное участие родителей в воспитании детей и взаимный альтруизм — демонстрируют связи между такими отличающимися типами поведения, как агрессивность, альтруизм, отбор полового партнера, проявление творческих способностей, расточительность в расчете на внимание публики и даже религиозные убеждения. Они также подтверждают, что существуют тесные связи между нашим поведением и поведением других животных, от мерзких крыс до элегантных павлинов. Эти связи до сих пор изучены недостаточно, и в полной мере их смысл и смысл других биологических принципов еще только раскрывается. К примеру, в главе 7 я говорил о теории жизненного цикла, имеющей огромное значение для понимания того, как в процессе развития меняются наши мотивационные подтипы, как изменяются наши приоритеты, чтобы мы могли достичь максимального репродуктивного успеха. Когда я был тринадцатилетним бездельником, слонявшимся с другими парнями с 46-й улицы, моей главной целью было, чтобы они приняли меня в свою группу и чтобы у меня там было какое-то положение. Когда я стал длинноволосым студентом, моей первоочередной задачей стало найти женщину для занятий сексом, а теперь, когда такой тип, как я, вступил в пенсионный период, моей главной целью стала помощь детям.

Эти обширные идеи оказывают серьезное влияние не только на психологию, но и на другие бихевиористские дисциплины, в том числе на экономику, маркетинг, менеджмент, политологию и юриспруденцию. Когда следующее поколение исследователей в этой области преодолеет сопротивление тех, кто не хочет считать людей биологическими организмами, то мы будем свидетелями новых открытий.

Как и когнитивистика, эволюционная психология — это не набор незыблемых доктрин, а продолжающаяся научная работа. Об этом свидетельствует тот факт, что и та и другая наука продолжают развиваться и заимствовать идеи друг у друга. Когда психологи начали впервые проверять эволюционные гипотезы о поведении человека, их обвиняли в том, что они слишком большое внимание уделяют различиям между полами и половым отношениям. И это обвинение было справедливым, потому что убедительные теории полового отбора и разной степени участия родителей в воспитании детей породили множество предсказаний, которые можно проверить, о различии в брачном поведении полов (удивительно, что этот факт психологи проигнорировали). Но наука — это самокорректирующийся процесс, поэтому обвинения спровоцировали многочисленные исследования, в которых изучалось психологическое сходство между мужчинами и женщинами. Еще одна проблема эволюционной психологии заключалась в том, что она слишком много внимания уделяла темным и эгоистичным сторонам человеческой природы. Это подвигло эволюционных психологов на изучение обстоятельств, при которых люди вступают в коллективы, действуют совместно с другими и даже совершают героические поступки на благо других.