Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если ты считаешь, что это невозможно, сделай так, чтобы стало возможно.
Отказы не принимаются. Действуй.
Вот так. Просто и безжалостно, как молотком по роже.
Элен, которой все эти игры уже порядком надоели, наколотила ответ тут же, не задумываясь ни на секунду.
«Вот что, Морти.
Мне жаль, но ты опоздал. Все уже сделано.
Я говорю тебе об этом по одной причине: хочу, чтобы ты от меня отстал раз и навсегда. Да, сегодня я проснулась в одной кровати с Виктором. Никаких доказательств этого у меня нет, потому что я не стала ничего снимать. Я сделала это не для тебя, а для себя и для него. Особенно для него. Он очень добрый и пушистый, как плюшевый мишка, а эта алчная и ревнивая сука Оксана его совсем замучила.
Ну что, оставишь теперь меня в покое? Снимать нас с Витей я все равно не буду. Ищи другого исполнителя. Только поторопись, пока Оксанка из больницы не вернулась.
А если тебе так уж прямо нужны свидетельства того, что мы с Витей были вместе… Витя, когда спит, время от времени негромко протягивает «м-м-м-м», как сытый кот. Спроси у Оксаны, она подтвердит. Согласись, я не узнала бы об этом, если бы не спала с ним рядом.
Я уже не надеюсь узнать, кто ты такой. Поэтому просто: ОТВАЛИ.
Элен вернулась к Виктору. Толкнула его несколько раз:
— Витя?
— М-м-м-м-м… — по-кошачьи протянул он. Так же, как во сне, только громче.
— Витя, кто такой Мортибус?
— А? — Муж Оксаны начал мучительное возвращение в реальность из царства сна. В такой момент из человека легко вытянуть информацию.
— Мор-ти-бус, — по слогам произнесла Элен. — Быстро: кто это?
— Де мортибус персекутором, — пробормотал Виктор, уткнувшись в подушку носом.
Твою ж мать!
Он проснулся через час и ничего не помнил о вопросе Элен.
Элен приехала домой поздно вечером.
— Вот вы и приехали, барышня, — сурово сказала мама. — Рады вас видеть.
Справа от нее стояла Юля, слева — мамин муж. Судья, прокурор и адвокат. Нет, судя по выражению их лиц, судья и два прокурора. Или даже палача.
— Я всегда тебя прощала, дочь, — сказала мама холодно. — За все твои гулянки, за все твои прогулы. Я понимала, что ты не такая, как все. Но есть такие вещи, которые не имеют оправдания.
Элен пока что ничего не понимала.
— Юля показала мне сегодня кое-что. Я никогда не смотрела, что за файлы хранятся у тебя в папке, которые ты защищаешь паролем…
— Пароль: число, месяц и год твоего рождения, — добавила Юля.
— А сегодня посмотрела и ужаснулась.
Шок прошел за секунду. К Элен вернулась способность говорить:
— Вы лазили в мою папку?
— Да! — вскрикнула мама. — Кто дал тебе право снимать меня и папу? Оксану и Витю? Других людей? Извращенка! Это и есть твое «хобби»?! Ты это показывала кому-нибудь?
Вместо ответа Элен бросилась в сторону компьютера, но мама, растопырив руки, загородила дорогу. Одновременно с этим мамин муж встал между Элен и входной дверью, чтобы лишить ее возможности к бегству.
— Можешь не рваться. Я все удалила, — ядовито произнесла Юля.
Элен какое-то время молча открывала и закрывала рот, ей трудно было дышать. Потом из глаз ее брызнули слезы, она завизжала:
— Сволочи! Как же я ненавижу вас всех! Ты мелкая сучка! А ты, — она оттолкнула маму, — тупая жирная курица! А ты вообще не подходи ко мне, — она обернулась к отцу Юли. — Я тебя не знаю и знать не желаю!
Она ничего не видела, кроме едкой улыбки сводной сестры. Не особенно контролируя себя, Элен полезла в сумочку.
Приемный папа сработал быстро: схватил Элен за запястье и вырвал из ее руки пневматический пистолет.
— Отдайте, это мое! — плакала она.
— Откуда это у тебя? — Мама вцепилась в куртку Элен. — Откуда?
— Купила на свои деньги.
— Откуда у тебя деньги?
— Не ваше собачье дело!
— Она свои съемки в Интернете продает, — сообщила Юля.
— Это правда? — Мама встряхнула Элен, легко, словно борец сумо — студента-отличника. — И про нас с папой тоже продавала?
— Ненавижу… — рыдая, Элен пыталась вырвать руку из живых тисков. — Ненавижу…
— Ты неадекватна. Я с тобой потом поговорю. Миша, проводи Елену в ее комнату.
Пока Элен тащили в комнату, она посмотрела в глаза молчаливого маминого мужа и изумилась: в них еле-еле теплилось искреннее сочувствие. Приемный отец был на этом суде чести единственным, кому было хоть немного жаль Элен.
Элен долго рыдала, уткнувшись в подушку. И только потом заметила, что на стуле возле противоположной стены сидит Юля. И снимает, сука. Снимает на свой мобильник. У нее новый мобильник. «Айфон»!
Встать и выцарапать глаза этой твари! Никак нельзя. Элен ослабела от слез. Все, на что ее хватило, это приподнять голову и проговорить:
— Как ты могла, Юлька… Я это столько лет снимала…
— А ты как могла, Леночка? Ведь мы же договаривались: Виктора — вместе! А ты — все себе, как всегда. Нехорошо, Леночка! И скажи спасибо, что я еще про тебя и Витю не рассказала. А то тебя точно бы из дома выпихнули. Вот так: пеу-у-у! — Юля изобразила удар ногой по мячу.
— А откуда… ты… знаешь?
— Сообщили.
— Кто?! Мортибус?
— Нет. Оксанка. А вот откуда она узнала — это я не знаю. Может, и Мортибус твой подсуетился. Она так плакала, так плакала! Говорит: а ты знаешь, где Лена ночевала? Я: нет. Я правда не знала, я вчера поздно пришла домой, все уже спали. Она мне: у Виктора. А ты знаешь, что они там делали? Я: нет. Она мне: то-то, то-то и то-то. Спрашивает: а ты знала, что Леночка только и ждет, как бы Витю в постель затащить? Я: конечно, знала. Я тебя и раньше предупреждала, а ты не верила. Маме с папой Оксана пока что ничего не сказала, и я тоже. Не все сразу. Надо растянуть удовольствие. Поспешишь — людей насмешишь, ты сама говорила.
— Юля, слушай меня внимательно. Сейчас я наберусь сил, встану и убью тебя.
— Не советую, Леночка. — Юля на всякий случай встала. — Тогда тебе точно кранты. Лежи, отдыхай, сестренка. Потом поговорим.
— Юлька…
Он открыла дверь и обернулась:
— Ну что?
— Откуда у тебя новый телефон?
— Нравится, да? — Она рассмеялась. — Давно о таком мечтала. Артем подарил. Где деньги взял — не знаю… Кажется, копил себе на мотоцикл. Да какая разница? Сегодня идем мимо «Мастер-связи», я показываю на витрину, говорю: ой, а мне вот такой телефон очень нравится! Он: без вопросов! Зашел и купил, рыцарь-то мой!
