Судя по выражению лица, учительница была приятно удивлена.

— Элен, ты давно стала такая правильная? — усмехнулся Вова.

— Да просто мне недавно одну историю рассказали. Одна моя знакомая замужем за одним успешным человеком. Я была уверена, что она с ним ради денег. А потом я узнала, что, когда они полюбили друг друга, у него не было ни копейки за душой. И они друг друга никогда не бросят. Даже если кто-то будет клеветать, что кто-то из них кому-то изменил.

После этого в классе несколько секунд стояла тишина.

— Ну не всем же так повезло, как им! — с завистью произнесла Катя.

— А тут дело не в везении, — возразила Элен. — Просто самому не надо быть дерьмом на палочке, тогда и в личной жизни все сложится.

— Грубо, но очень точно. Именно то, что я и пыталась до вас донести, — сказала учительница. — Если вы застали любимого человека с другим, направьте пистолет на себя. Просто направьте — стрелять не надо.

А Элен подумала: а если любимого человека нет, никогда не было и, судя по всему, не предвидится — стрелять уже можно?

За этой мыслью Элен и не заметила, как урок закончился.

Можно и домой. А что там делать? Сидеть в комнате и сквозь стены ощущать ненависть членов семьи?

Элен отправилась бродить по городу.

Только когда стемнело, она решилась двинуться в сторону дома.

Путь от станции метро до родной многоэтажки прервался на середине. Между баскетбольной площадкой и гаражами.

Навстречу Элен вышли двое. Крепкого телосложения. Бритоголовые.

Элен узнала их.

Это были те самые парни. Насильники, от которых она спасла Юлю.

Они вернулись.

Узнали ли они ее? Не важно. Надо бежать. Ни пистолета, ни даже зонтика с ней не было.

Элен бежит. Эти двое несутся следом. Подошвы стучат по асфальту.

Ну почему она тогда не вызвала полицию?!

Вокруг никого. До дома далеко.

Она быстро слабела.

— Отстаньте от меня! — взвизгнула Элен, услышав тяжелое прерывистое дыхание возле самого уха.

Остановившись, она пнула одного из преследователей в ногу, одновременно с этим оцарапала ему щеку ногтями. Ответный удар в левый бок — и Элен рухнула на асфальт.

Страшная боль заставила ее заорать:

— Не-е-е-е-ет!

Смотри! Старой девой останешься!

— Не-е-е-е-ет!

Выключи! Выключи немедленно эту мерзость!

— Не-е-е-е-ет!

Слышь, ты чего такая дерзкая?

— Не-е-е-е-ет!

И роскошный парень, который приносит коктейли, — и чтоб каждый день новый!

— Не-е-е-е-ет!

Вовка, это ты? Это ты подстроил?

— Не-е-е-е-ет!

Музыкальные инструменты — они живые.

— Не-е-е-е-ет!

Я в детстве у бабушки пластинки слушала.

— Не-е-е-е-ет!

В хаос, охвативший разум Элен, ворвался еще один удар. Ногой. По голове.

И все закончилось.

Элен очнулась в больнице. Она поняла это, не открывая глаз. Пахло стерильностью, какими-то лекарствами и немножко апельсинами.

Очень болел бок, куда ударили. И ведь не кулаком, а какой-то железкой. Кастетом, наверное. Ребра, скорее всего, сломаны. И голова болит, хотя и не как с похмелья. Жить будем.

Элен попробовала пошевелиться и вскрикнула.

— Ты очнулась? — спросил знакомый голос.

А вот теперь все. Конец. Конечно же, ее уложили в палату к сестре.

Элен мысленно сосчитала до трех и открыла глаза.

Оксана лежала на соседней кровати. В мятой пижаме, но причесанная и вообще неплохо выглядящая. С новой укороченной стрижкой, которая ее омолодила лет на пять.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответила Элен.

Обе не знали, с чего начать.

— Лена?

— Что?

— Ты ничего не хочешь мне сказать? Извиниться, например?

— За что конкретно?

— Хотя бы за Виктора.

— Тебе Мортибус рассказал?

— Дура ты, Леночка. Это я — Мортибус.

Элен рассмеялась и тут же ойкнула от боли в боку:

— Билл Гейтс — это тоже ты?

— Просто подумай. Сопоставь факты. Ты давно бы догадалась, если бы не ленилась шевелить извилинами.

Какие факты? Элен ничего не понимала. Все, что она могла вспомнить, — старуху-преподавательницу в инвалидном кресле, которая сверлит ее взглядом, мрачного Илью и бестолковую Алену.

Преподавательницу, да. Бывшую преподавательницу в педагогическом институте, где училась Оксана, а также и Майя, и Илья. Возможно, Оксана еще застала эту преподавательницу, а у Ильи и его однокурсников, например, вела практику.

А как в эту компанию попала Алена? Ни она, ни ее брат к институту не имеют никакого отношения… Хотя Алена произносила слово «институт» — по какому поводу? Ах да, говорила, что ее мама драит полы в каком-то. Теперь понятно в каком. Все ниточки связались в узел.

Теперь Элен, избитой и переломанной, захотелось избить саму себя — за тупость. Ведь все так просто! Самое простое решение — всегда самое верное. Почему она не догадалась?

Оксана терпеливо ждала, пока Элен придет в себя.

— И зачем тебе это было нужно? — спросила Элен.

— Это задумывалось как эксперимент. Я вела дневник, потом дам почитать.

— И давно ты придумала все это?

— Давно. Когда находила в Сети твои садистские ролики и читала в «Твиттере», какими способами ты хочешь меня убить. Сначала я хотела просто вступить с тобой в контакт и пообщаться, понять, что тобой движет. Но потом мама Вовы принесла мне флешку, которую она нашла у сына. Тогда я решила, что так легко ты не отделаешься. Кстати, редактор сайта, где покупали твои видеоролики, действительно мой хороший знакомый. Мы с ним вместе учились. А остальные…

— А про остальных я уже поняла. Так понимаю, ты сердишься на меня из-за Виктора?

— Сержусь ли я? Сержусь ли? — зло усмехнулась Оксана. — Убила бы обоих на месте!

— Как видишь, все уже сделали за тебя. Почти.

— Да, цыпленок… когда тебя привезли, мне стало тебя так жалко. — Глаза сестры стали большими. — Вся в крови, без сознания. Я как увидела, все тебе простила — только бы ты жива осталась, а остальное все ерунда.

Элен приподняла одеяло: на ней был один из халатов Оксаны. Под халатом — что-то большое и неудобное, похожее на бронежилет — кажется, гипс. Потрогала голову: повязка, под ней — огромная шишка. Кое-как повернулась и посмотрела в сторону окна: снаружи была ночь.