Когда подошли ближе, разочарованно выдохнули. Часть досок отсутствовала, оставляя сияющие промежутки на полтора, а то и два шага.

— Мы не переправим здесь лошадей, — оценив обстановку, сказала Бру.

— Давай отправим лошадей к пруду с небольшой охраной, пусть ждут нашего возвращения, — предложила Иза.

— Согласна, — ответила главная и перевела взгляд на проводников. — Ну, чего вылупились? Решайте, кто из вас первым по мосту пойдёт.

Отряд скопился на берегу у моста в ожидании, наблюдая с интересом, как абориген неуверенными шажками двинулся по мосту, закрепленному веревками на штырях, вогнанных в землю и двух деревьях уже давно высохших.

Стоило вступить на доски, как верёвки угрожающе затрещали. Абориген сделал небольшую паузу и двинулся дальше. Вступил на третью доску, затем уже на пятую, мост слегка зашатался, тогда абориген вновь стал тянуть. Бру поторопила в грубой форме, и мужчина двинулся дальше.

Примерно на середине доска под его ногой треснула и обвалилась, дуралей прыгнул дальше и обвалил ещё одну, не удержался и сорвался вниз.

Ему кинули верёвку, он бодренько заработал руками, чтобы до неё доплыть. Но не добравшись до спасительного барьера какие — то метры вскрикнул и нырнул под воду, затем вынырнул и стал барахтаться. Вода вокруг забурлила, перемешалось бурое и красное, абориген кричал как резанный и захлебывался.

Пара лучниц даже стрелы в воду наугад пустили, и получили тут же по шее от Бру:

— Не тратьте стрелы, дуры.

Мучения аборигена длились меньше минуты. А потом голова запрокинулась, на пару мгновений показались обглоданные с красными ошмётками рёбра, и останки засосало в пучину.

— Мда, — коротко прокомментировала Брунгильда.

У большинства воинов в глазах стоял ужас.

— Теперь ты, — бросила главная, пихнув второго аборигена к мосту.

— Я пойду, — вышла вперёд Омега.

— А сможешь? — Запереживала я.

И, похоже, одна единственная, кому было не до фени, уцелеет ли волчица.

Омега двинулась аккуратно.

Вступая, она переносила центр тяжести постепенно, без резких движений. Без особых проблем дошла до центра, где сорвался абориген. От её веса мост провис до самой воды и досками зачерпывал злосчастную воду. Течение было не сильное, однако мост всё равно повело в сторону. Омега пошатнулась, но держалась за верёвки — перила крепко, учтя ошибку предыдущего.

Дыру она прошла, опираясь на нижние веревки, как ловкий циркач. Дальше двинулась вдвое осторожнее. Верёвки отчаянно трещали, и в какой — то момент стали рваться!

Омега пошатнулась вновь, нижняя веревка вдруг оторвалась с нашей стороны и мост стало переворачивать! Варвары ахнули, а волчица рванула с нечеловеческой скоростью вперёд!

В воду она плюхнулась в каких — то трёх метрах от того берега. За ней обвалился и весь мост, оторвавшись с нашей стороны.

Времени не теряя, Омега, пребывая по пояс в воде, ринулась к крутому берегу стрелой. А дальше вскарабкалась по веревкам. Я примерно прикинула, что ещё бы две секунды, и её бы атаковали, судя по прошлому несчастному.

— Вот же неуклюжая, — бросила одна из молодых валькирий. — И как теперь быть.

Волчица тем временем стояла к нам спиной и деловито осматривала ту сторону берега.

— Что делам будем? — Спросила ещё одна дурында.

— У вашего ярла всегда есть варианты, — усмехнулась Бру с видом, что если сама себя не похвалишь, никто не догадается.

Веревок разного диаметра и длинны в отряде было предостаточно. Мужчины легко перекинули по нескольку верёвок с камнями, обвязанными на конце, на другой берег, где их принимала Омега. Веревки потянули за собой канаты, а дальше дело техники: выбрали деревья покрепче, с одной стороны обвязали отрядом, с другой — справилась волчица.

Правда первым пустили абригена по канатам лезть, Омеге доверяла, похоже, только я.

Вскоре отряд пошёл по одному переправляться. Четыре независимо друг от друга закрепленных каната внушали надёжность. Люди ползли спиной вниз, обвив канаты ногами, а внизу, в метре, а то и меньше, текла зловещая река и барахтался по течению оборванный мост.

За два часа переправился весь отряд без потерь.

Бру пришлось оставить двух воинов с той стороны со строгим наказом притаиться и ждать. Веревки естественно сняли: часть спрятали у берега, часть забрали с собой.

Отряд отдышался, и двинул по широкому лугу, слева и справа стояли высокорослые леса, видимо, оставшиеся здесь с холодных времён, только погустевшие всякой мелочью.

Было всё ещё жарко, но морской бриз уже доходил и до нас, обдавая свежестью. В леса от жары решено было не прятаться, во — первых, медленнее бы шли, а во — вторых чревато.

Луг от берега реки в глубь постепенно загустел, мелкая травка сменилась высокой, на пути появились кустарники и крупные норы. Но на силки, выставленные валькириями, никто так и не попался.

Вскоре после переправы, словно из тумана, на горизонте показались вершины. Они стояли, будто стражники, слева и справа, заросшие непроглядной зеленью, а синий морской горизонт между ними становился всё выше. И это говорило о том, что мы уже стали спускаться к Лагуне.

К исходу дня отряд встал на привал перед подозрительно красочной цветочной поляной.

Обходить её не было смысла: слишком широко простиралась, утопая и в лесах, где красок виделось ещё больше.

На этот раз оборону лагеря организовали плотную. Омега чуяла много опасностей, но конкретно ничего сказать не могла. Бру тоже не видела в этом райском месте ничего хорошего. А я уж тем более, ощущая всеми фибрами, как хозяева этих мест облизываются на девушек, но ещё не решаются выходить из тени. То ли опасаются, то ли делят между собой и никак договориться не могут.

Огромный плюс для отряда, что монстры вряд ли изменят своим привычкам вылавливать женщин по одной. На это и был изначально мой расчёт. Поэтому теперь валькириям за дровами ходить наказано всей толпой.

Если большая часть отряда стояла на боевом взводе, то молодухи во главе с Дэсадом вообще расслабились.

Это не было видно явно, иначе Бру выпорола бы всех девятерых, а маркиза подвесила за член на суку. Это выражалось в беспечности.

Так, прогуливаясь по лагерю с восходом солнца, я заметила чарующую картину.

Маркиз хлопотал над одной молодухой, крася ей глазки, как маскируются дамы светского общества.

Он набрал разной пыльцы и красок с лепестков, похоже, с цветочной поляны и старательно наводил красоту валькириям.

Одну уже нарумянил и разукрасил, как проститутку, другие восторженно любовались результатом и ждали своей очереди. Дикаркам такое было явно в диковинку, смотрели на него, как на волшебника.