Я его вполне понимала — зачем обесславливаться такой глупой любовной лирикой, которая больше к лицу молоденькой эстрадной певице? Зачем ронять имидж брутального мэна?

Кей пел, и я осознавала, что герой песенного произведения производит впечатление не просто парня, а влюбленного дурачка. Одного из тех, которые не замечают многочисленных измен со стороны благоверных и верят в то, что их ребенок, подозрительно похожий на соседа-грузина, уродился таким смуглым и черноволосым в двоюродную бабушку тети дядиной племянницы по отцу супруги.

Да, голос есть, слух тоже, и мелодия красива, но эта сахарность и розовые слюни все портят… Разочарование.

Пока моя подруга радовалась, а я с большой долей скептицизма размышляла над текстом песенки, светловолосый певец, видимо, решил, что с двух полузнакомых девиц хватит его бесплатного концерта, поэтому закруглился, и финал был немного не таким, каким представляли его мы с Нинкой. Конец песни воистину был феерическим.

Едва заметно улыбаясь и глядя в зеркало, отражающее лицо поднявшейся Нины, Кей спел заключительную часть своей незамысловатой песни.

Вышло чудесно.

Спит. Доверилась. Дверь я плотнее закрыл.

И с улыбкой ей в сердце свой нож я всадил.

Ночью тело увез в океан в чужой лодке.

Бросил в воду. Поверила мне, идиотка?

Первые секунд десять в салоне машины стояла тишина и слышен лишь был звук шин. Кей закончил песню и молча повернул руль, а заодно и свой крутой транспорт налево.

Келла оглушительно расхохотался, я едва выдавила из себя какой-то странный звук, напоминающий удивленный смешок. Я ведь думала, что последним куплетом будет что-то милое про свадьбу этого чокнутого влюбленного и его засыпающей красавицы. А вот Нинка почему-то разрыдалась. Как будто бы была не студенткой университета, а первоклашкой, у которой злые ребята отобрали булку, да еще и за косы подергали.

Честно говоря, Нинка никогда не плачет. Она много раз мне говорила, что «рыдать — удел слабохарактерных придурков» и вообще «один мудрый чувак сказал: ни один человек на свете не достоин твоих слез, а тот, кто достоин, никогда не заставит тебя плакать». Подругу я видела всякой: раздраженной, злой, очень злой, разъяренной, демонически гневной, но плачущей — никогда. Я даже сомневалась, способна ли эта сумасбродка из себя хоть одну слезинку выдавить?

Оказалось, что способна, причем не одну, а сто одну. Крупные, прозрачные слезы потекли из ее глаз бусинками, попадая не на саму Нинку, а на майку синеволосого, к которому она в ужасе прижалась. Тот довольно улыбался, чувствуя себя настоящим героем, — еще бы, такая фурия, как Нинка, просит у него защиты. Вальяжно поглаживая ее по светлым волосам, он говорил что-то вроде: «ты чего, это же весело» и «ну ты даешь, хватит реветь».

И плакала она вовсе не бесшумно, напоминая современный аналог библейской иерихонской трубы, той самой, которая за пару мгновений разрушила крепостные стены города.

— А-а-а, — орала подружка, кривя губы, — ты плохой человек, беленький Кей! Мне страшно теперь!

— Ну я же с тобой, — проговорил синеволосый тоном, который предполагал, что этот факт должен заставить Нинку петь и плясать от радости.

— Мне ее жалко-о-о-о-о! А-а-а-а-а, он ее убииил! За что? — сквозь обильные слезы вопрошала девушка. — Ка-а-а-а-атя! За что?

Я прикинулась, что не слышу. Раз с ней на заднем сиденье находится барабанщик «На краю», то пусть ее и успокаивает, и объясняет.

— За что-о-о-о он ее так??

— Он маньяком был, наверное, или серийным убийцей, — не нашел лучшего объяснения парень.

Мою подругу, конечно же, оно не устроило, поэтому она завопила еще громче.

— А ты талант, мужик! — обратился к Кею Келла, пытаясь зажать Нинкин рот ладонью. — Минута — и девушка кричит. Готова.

— Это что, ваша новая песня? — поинтересовалась я, глядя на то, как мы мчимся мимо большого гипермаркета. До дома еще минут десять, если мы будем ехать так же быстро и без задержек. Если этот шедевр станет их новым треком, то триумф группе обеспечен.

— Нет, — ответил Кей и спросил, — налево поворачивать?

Я кивнула, а тем временем синеволосый принялся посвящать меня в музыкальную жизнь своей родной группы:

— Этот чувак сочиняет все на ходу, девочка. Стихи, музыку — все! — хвастался барабанщик. — Кей у нас молоток! Менеджер на него не наумиляется, ха-ха-ха. Круто он сейчас забацал, да, девочка?

— Я Катя.

— Ага.

Парень что-то хотел сказать мне еще, но в это время Нинка заверещала ему под ухо:

— Синенький, синенький, я его боюсь! Синенький, спаси!

— Не надо звать меня синеньким, — попросил ее почему-то Келла, не переставая поглаживать девушку по волосам.

На миг Нинка отвлеклась от плача и спросила заинтересованно:

— А как мне тебя звать? Голубеньким? — она слабым движением взъерошила волосы парня, вспомнила, что вообще-то рыдает, и вновь принялась отчаянно плакать, переживая за лирическую героиню, как за родную сестру.

Настроение барабанщика тут же изменилось: он перестал веселиться и попросил называть его Келлой и не как иначе. Это меня изрядно позабавило, и сразу же вспомнились нехорошие намеки парней в клубе.

Не обращая внимания на ор, стоящий в автомобиле, Кей весело бросил не оглядываясь:

— А я говорил тебе, не крась волосы в этот цвет.

— А я тебе говорил, ко мне с этим больше не лезть. И вообще чего ты за хрень сейчас спел, — совершенно забыл Келла, что минуту назад сам хвалил друга, — моя королева меня визгом уже достала. Перепевай, давай.

— А-а-а-а-а-а, — подтверждая слова молодого человека, как-то по-волчьи провыла Нинка.

— Ага, сейчас, — больше не собирался устраивать представления светловолосый, — вполне приятная песня. Не находишь? — спросил он у меня, и я кивнула в ответ. Парень улыбнулся мне.

Пока Нинка орала, Кей вдруг почему-то резко затормозил, выругавшись. Нинка заглохла, опять едва не упав под сиденее, как в том такси, я на пару мгновений перестала дышать, резко подавшись вперед, а Келла заорал:

— Ты дурной?! Водить разучился? Ты чего творишь, олигофрен?

— В окно посмотри, — мрачно посоветовал другу Кей, всматриваясь вперед, в освещенный фарами кусок асфальта.

Перед темно-синей машиной музыканта стоял полубоком большой светлый джип-внедорожник с тонированными окнами и выключенными фарами — он перекрывал нашему автомобилю дорогу, специально обогнав нас и подрезав. За окном послышались громкие хлопки дверьми, и через пару мгновений мы смогли разглядеть чью-то большую и внушительную фигуру, смутно мне знакомую.

— Это еще что за?.. — пробормотал обладатель синих волос. — Неужели с «Горизонта» эти кретины решили нас догнать?