же позвонил начальнику. Афиногенов пришел в негодование оттого, что его будят посреди ночи по всяким пустякам. Но, узнав о случившемся, хмуро распорядился.

— Сейчас буду. Без меня ничего не трогать.

Сверток вскрыли только спустя час после обнаружения. Худшие подозрения подтвердились. В целлофановом мешке лежал мэр. Горло у него было перерезано, а из живота торчала знакомая всем рукоятка кавказского кинжала Ибрагима.

Полковник Афиногенов рвал и метал. По тревоге был поднят весь личный состав вверенного ему подразделения. Собрав людей, полковник обратился к ним с коротким напутствием.

— Я давно говорил, что пора Папе вместе с его отродьем башку скрутить! Их действия переходят всякие границы. Беспредела я не допущу. Отныне в Вяземске объявляется диктатура закона! А закон здесь — я! Всем переодеться в гражданское обмундирование и шагом марш на улицы! Вводится усиленный режим службы — по двенадцать часов. Чтобы из Чертова Табора и обратно даже мышь не проскочила! Блокировать этот гадюшник! У меня все. Вопросов нет?

Вопросов не было. Подчиненным полковника Афиногенова давно не терпелось разобраться с Папой и его наглыми шестерками. Причины были разные, но сейчас все расходились, радостно потирая руки.

* * *

Крюков беспокоился за Яшку. После возвращения с ночной вылазки и превращения особняка мэра в погребальный костер для Кармен тот не проронил ни слова. Сидел, уткнувшись в стену, и тупо глядел застывшими, немигающими глазами.

Крюков пытался вовлечь его в общее дело, заинтересовать. Он уселся рядом с Яшкой и развернул его лицом к себе. Но теперь тот также безучастно уставился на опера. При этом Крюков готов был поклясться, что Яшка ничего перед собой не видит. Взгляд его был устремлен куда-то внутрь себя.

— Сейчас вокруг Папы сжимается кольцо, — начал объяснять Крюков. — Понимаешь? Надо только выждать и он сам упадет. Его достаточно будет просто легонько толкнуть. Но для этого мы должны выбрать подходящий момент. И тогда кто-нибудь обязательно его убьет. У Папы слишком много врагов. Чтобы убить его, выстроится длинная очередь. И может быть мы окажемся в ней первыми.

Яшка вдруг очнулся от забытья.

— Да, убить. Я должен сам его убить. Как мэра. И немедленно!

Тьфу, снова-здорово! Вся крюковская психотерапия пошла насмарку.

— Убьешь, это я тебе обещаю, — заверил он Яшку. — Только забожись, что без меня никуда не пойдешь. Шагу не сделаешь!

Яшка нехотя дал слово, что без Крюкова на дело не пойдет. Сыщику не хотелось оставлять его одного, но пришлось. Нужно было перепрятать Олега с Юлькой. А тащить с собой двух инвалидов — ротного и Яшку — и одну сумасшедшую девчонку могло оказаться непосильной нагрузкой.

* * *

Несмотря на протесты Олега, Крюков снова отвез его в больницу и сдал с рук на руки Светлане Павловне. Чтобы хоть чем-то занять Юльку, сыщик усадил ее рядом с больным и так проникновенно, как только смог, проговорил.

— Имей в виду, отцу сейчас очень плохо. А по статистике больные чаще умирают не от неправильного лечения, а от плохого ухода. Так что сиди здесь и дальше чем на метр от него не отходи.

— А в туалет?

Крюков заглянул под кровать.

— Тут вон утка есть. Можешь взять напрокат. Имей в виду, я на тебя надеюсь.

Олегу было, конечно, не так плохо, как хотелось бы Крюкову, но отдых для восстановления сил ему действительно был необходим. Поскольку жена полковника Афиногенова благополучно выписалась из больницы, милицейский пост в коридоре был снят. Нужно было позаботиться о надлежащей охране.

В "Ассоциации ветеранов Афганистана, Чечни и других локальных конфликтов" Крюкова встретил совершенно седой, несмотря на относительную молодость, президент ассоциации, его ровесник. Лицо его показалось сыщику знакомым, но он не стал вдаваться в подробности и выяснять, не воевали ли они вместе в Куликовской битве.

Крюков вкратце изложил ему суть проблемы. Седой сосредоточился.

— Нет вопросов, охрану к Олегу мы сейчас направим. Не волнуйся.

Увидев, что Крюков не уходит, Седой посмотрел на него вопросительно.

— Что-то еще? Есть вопросы?

— Вопросы есть, — вздохнул сыщик. — Как же получается, что организация старых, закаленных в войне бойцов позволяет хозяйничать в городе кучке отморозков и наркоторговцев?

Видимо Седому самому не давала спать эта проблема.

— Да что ты понимаешь? — вскипел он. — Приехал из своей Москвы, наломал дров и уехал! Мы и так тут, можно сказать, по краю пропасти ходим. Сейчас полегче стало, а было время — всех собак на нас вешали. Что не так — ветераны виноваты. "Афганский синдром", "Чеченский синдром". И в бандитизме нас обвиняли, и в рэкете. Ассоциацию чуть не разогнали. Под этот шум Папа и поднялся. А сейчас за место мэра грызня начнется. Мы Олега хотим в мэры двинуть, потому нам чистыми надо быть.

— Чистенькими, — поправил Крюков.

Президент как-то сразу поник, словно ростом ниже сделался. Крюков вышел из его кабинета с определенным мнением. Ветераны ему ничем не помогут. Слишком глубоко зарылись в коммерцию и политику.

* * *

По дороге домой Крюков думал. Он не врал Яшке. Ситуация и в самом деле настолько раскачалась, что Папа мог рухнуть от маленького толчка. Но вся проблема состояла в том, что сам толкнувший мог наверняка погибнуть под обломками. Поэтому каждый из соискателей ждал, что найдется кто-то более нетерпеливый.

Крюков обдумывал, как удержать Яшку от поспешных опрометчивых шагов. И кое-что придумал. Но все, как оказалось, напрасно. Яшки дома не было.

На столе лежала выдранная из блокнота записка. Крюков с трудом разобрал почти детские каракули — цыганские дети в школу не ходят.

"Прощай, Крюк, больше не увидимся. Жалко, так и не узнал твое имя. За все спасибо, Яшка".

У Крюкова защипало в носу от жалости и обиды. Упустил парня!

Крюков схватил телефонную трубку и набрал номер Олега. Тот, судя по голосу, чувствовал себя гораздо лучше.

— Когда Папа хотел заехать к тебе на фирму? — спросил сыщик.

— Сегодня соберется совет акционеров, но не волнуйся. Этого бандита никто не поддержит.

— Я не об этом, — прервал его Крюков. — На какое время назначено совещание?

Наступила короткая пауза — наверно Олег смотрел на часы.

— Должно начаться через полчаса. А что?

Но Крюков уже отключился. Он с трудом петлял по узким улочкам Вяземска на своей "рябухе". Как назло, машин на улицах сегодня было особенно много.

Крюков вылетел на площадь перед офисом "ОИЛ — ПЕТРОЛ", когда кортеж папиных автомашин уже разгрузился. Папа в сопровождении быков и свиты шествовал к дверям фирмы. Вокруг него крутились репортеры двух местных газет, радио и