— Что это такое? — спросила она у хозяйки, которая появилась во дворике.

— Барабан в храме.

— Что это обозначает?

Женщина пожала плечами:

— Это предупреждение. Подготовка к церемонии. Место вокруг храма священно, и во время церемонии обычным жителям запрещено туда входить, хотя многие из нас очень хотели бы поглазеть. Говорят, что священники сеют семена по ветру, и этому не должно быть свидетелей. Недавние жертвы нарушили закон.

— Но я думала, в Атлантиде поклоняются неизвестному Богу. Я думала, он запрещает жертвы.

— В Атлантиде боги не правят, — тихо сказала женщина. — Мы вечно этим хвастались. Теперь это стало нашим бедствием.

— Кто же правит в Атлантиде? — спросила девушка, чувствуя, что заранее знает ответ.

Женщина, подняв брови, внимательно посмотрела на нее:

— Откуда ты пришла? Разве ты не слышала о Королеве королев?

Ферн покраснела. Какая глупость… Конечно, она слышала о Зорэйн, наследнице королевы, кто же об этом не слышал? Она чуть не сказала: «Я видела ее», но прикусила язык, зная, что говорить об этом нельзя. Должно быть, она помнила картину… или статую женщины с золотым лицом, высокой башней волос и воздетыми вверх руками. В ее жесте были сила и ярость. Это воспоминание тревожило девушку, и она никак не могла от него освободиться.

— Тебе бы следовало быть поосторожней, — продолжала хозяйка. — Мы стали с опаской относиться к чужеземцам. Раньше, — в ее тоне проскользнуло презрение, — раньше мы были очень гостеприимны, мы были защищены нашим врожденным превосходством над окружающими. А теперь мы боимся детей, рожденных вне брака, наших непризнанных внуков и правнуков, тех метисов, которые могут завладеть нашей империей и нашим Даром. Но с тобой все должно быть в порядке. Ты достаточно бледная, и тебя нельзя принять за метиску.

Ферн вежливо улыбнулась, стараясь вернуть разговор к более важной теме.

— Почему королеве нужны жертвы?

Женщина, поколебавшись, ответила:

— Говорят, что она хочет управлять самой Смертью. Будто жертвы притянут Смерть в наш мир, и тогда королева сможет доказать свою власть.

«Она будет пытаться открыть дверь в Смерть, — сказал Хермит». Она хочет пройти за границу мира и вернуться домой, нарушив Основной Закон. Ее надо остановить. Если Врата будут открыты и Стена Бытия проломлена, вся жизнь просочится сквозь этот пролом. А королева разрушит Лоудстоун и погубит землю. Ее необходимо остановить, и для этого была избрана ты. Кровь атлантов течет в твоих венах…

Ферн покончила с едой, вышла из гостиницы и направилась к храму.

Все мостовые города, кроме нескольких аллей и маленьких боковых улиц, были выложены рыжеватым камнем. Здесь все золотое, подумала она, дороги, дома, аркады, колоннады, грязь под ногами. Даже люди. Атланты были высокими, ни худыми, ни толстыми, цвет кожи их варьировался от охристого до оливкового, волосы в основном были темными. Мужчины, часто с обнаженной грудью, подпоясывались ремнями, кушаками и цепями, их свободные брюки подвязывались или у щиколотки, или у колен, их короткие куртки без рукавов были сделаны из кожи или расшитого тяжелого шелка. Женщины отдавали предпочтение брюкам и при этом окутывали себя прозрачной, почти невидимой вуалью всевозможных оттенков с цветочными узорами, где преобладали жасмин, ирис и орхидеи. Они, по-видимому, часто принимали ванну, от них исходил запах духов, а не пота. Она чувствовала на себе их пристальные взгляды. Чужестранцы воспринимались здесь как что-то неприятное. Здесь не было свиней или коз, которые рылись бы в мусоре, как в Джине, или крыс, которыми изобиловала Скайра, зато было много кошек, большей частью желтых, как и все в этом городе, но порой встречались и полосатые, с длинными ушами и продолговатыми мордами. Крошечные яркие птички влетали в окна и собирали со столов крошки, длинноногие собаки с дорогими ошейниками сопровождали хозяев и даже не думали вынюхивать мостовые. На главных улицах чистильщики убирали мусор в корзины.

Когда она выходила из гостиницы, ей казалось, что храм находится очень недалеко, она видела его золоченый купол, вздымавшийся над окружающими постройками. Но постепенно она поняла, что это просто оптический обман, связанный с размерами храма. Он и с горы виделся большим, но на уровне земли становилось понятным, что он огромен. Это архитектурное великолепие могло быть создано только гигантами, а не людьми. Парящая полусфера купола, отполированная лучами солнца, ослепляла пламенем горящего золота. Близлежащие дома, подавляемые их величественным соседом, выглядели беспорядочным нагромождением.

Она свернула с главной улицы и оказалась в лабиринте узких переулков, которые вместе создавали что-то вроде рынка. Магазины расталкивали друг друга, соперничая за место, одни хозяева раскрывали витрины, тогда как другие прятались за скрытыми под занавесками дверями и окнами. Раздавался звон монет, в момент торговли и обмена вспыхивали споры, лениво прогуливались зеваки, шепотом обсуждались тайные дела. Здесь все выставлялось на продажу — все, что можно было съесть, надеть, все нужное и ненужное.

Ферн тут же забыла о своей цели и с интересом смотрела вокруг, с обостренными чувствами впитывая новые впечатления. Ее окутала смесь ароматов: горячая едкость специй, цветочно-мускусные запах и масел, вкус солений и уксуса, испарения от смеси сыров. Ее обгоняли люди, кошка потерлась о ее ноги… И внезапно она замерла. Атлантида померкла, и вернулся город ее ночного кошмара: его серые башни выстроились по улице и обрушились на нее с грохотом, скрежетом, воем… Она закрыла глаза, почувствовала прикосновение нежной кошачьей шерсти, и сквозь оглушительный шум до нее донеслось мяуканье. Открыв глаза, она увидела женщину, которая вышла из-за прилавка и спросила, все ли с ней в порядке.

— Да, — ответила Ферн, — да, спасибо.

Ей дали прохладное лимонное питье и не спросили за это денег.

— Будьте осторожны, — сказала женщина, — в этом месте на иноземцев устраивают засады. — Девушка улыбнулась и двинулась дальше.

Наконец она добралась до широкой площади, на которой стоял храм. Над ее головой взмыл колоссальный золотой купол. Храм, окруженный колоннадой, мраморные колонны которой толпились, как деревья без крон, вырастали над улицей и оглядывали город. К храму вела многоступенчатая лестница. На ней сидели люди, кто-то прогуливался между колоннами. Все входы охранялись, и скрещенные пики охранников показывали, что вход запрещен. Не пытаясь проникнуть в храм через главные двери, надеясь найти незаметный и незапертый вход, Ферн двинулась в обход. В одном месте аркада подпирала нечто вроде мостика, связывающего храм с верхним этажом соседнего здания, похожего на конюшню. Под одной из арок, скрестив ноги, сидел бродяга. Волосы его были спутаны и припорошены городской пылью, они свешивались на лицо, которое покрывала та же пыль. На нем была драная короткая одежда. Рядом с ним стояла расколотая чаша. Он сидел неподвижно, то ли погруженный в сон, то ли застывший от отчаяния. Подойдя поближе, она увидела, что он очень молод. Ей показалось, что при звуке ее шагов бродяга вскинул голову, и по его лицу пробежал настороженный взгляд.