И вот сотрудники отдела продаж начали преподносить MS Contin врачам по всем Соединенным Штатам как новое смелое средство для лечения раковой боли, хотя на самом деле препарат не был одобрен Управлением по контролю за продуктами и лекарствами США. Позиция Purdue заключалась в том, что компании не нужно ничье одобрение для продажи своих морфиновых таблеток. MS Contin продавался уже три месяца , когда FDA прислало в Норуолк письмо, в котором сообщило Purdue, что компания не имеет права продавать новый препарат, на который она так и не подала заявку на новое лекарство.

Получив письмо, Говард Уделл и целая эскадрилья адвокатов Purdue отправились в Вашингтон на серию срочных встреч с представителями агентства. Теоретически у Purdue были проблемы, и ей пришлось бы отозвать препарат и начать все заново, следуя правилам: подать заявку на новый препарат, провести длительную переписку с агентством, получить одобрение (если повезет) и затем провести встречу по запуску препарата. Но, бесцеремонно нарушив этот процесс и продавая свое обезболивающее без разрешения, Purdue создала новые факты на местах. Теперь врачи-онкологи и раковые больные, многие из них, стали полагаться на MS Contin, чтобы облегчить боль. Комиссар Управления по контролю за продуктами и лекарствами Фрэнк Янг опасался, что, учитывая, что препарат уже принимает так много пациентов, резкое прекращение терапии может оказаться вредным.

Уделл и его коллеги утверждали, что все это было просто недоразумением и они никогда не были обязаны получать разрешение на MS Contin, потому что на самом деле это был всего лишь морфин. Но FDA ответило, что таблетки в таких больших дозах представляют собой новый продукт. По словам бывшего руководителя, в конце концов Purdue пошла на поводу у агентства, обратившись к политическому руководству администрации Рейгана. "Они оказывали давление на Белый дом, - говорит руководитель.

Эта стратегия увенчалась успехом. В конце концов FDA сообщило Purdue, что компания может продолжать продавать препарат, если только она подаст заявку, которую должна была подготовить перед этим. Purdue продолжит продавать MS Contin, - триумфально объявил Уделл: "FDA не будет вмешиваться".

В дальнейшем продажи MS Contin составили 170 миллионов долларов в год, превзойдя все, что продавала компания Purdue Frederick в прошлом. Саклеры и так были богаты, по любым меркам. Но с появлением своего первого обезболивающего они вдруг стали намного богаче. С самого начала Ричард Саклер вынашивал мечты о компании, которые превосходили самые грандиозные амбиции его отца. Теперь казалось, что они начинают воплощаться в реальность.

Глава 13. ДЕЛО САКЛЕРА

Однажды летом 1987 года, через несколько месяцев после смерти Артура Саклера, его первая жена Элза подошла к паре соединенных между собой городских домов на Пятьдесят седьмой улице, которые Артур приобрел для своей второй жены Мариэтты. Эти дома остались в семье; Артур и его третья жена, Джиллиан, использовали их под складские и офисные помещения и иногда устраивали там развлекательные мероприятия. Элзе было уже семьдесят три года, она замедлила темп жизни, но все еще была активна, после смерти Артура стала несколько более затворнической, но такой же вспыльчивой и резкой, как и раньше. В соответствии с пожеланиями бывшего мужа она выступала в качестве одного из душеприказчиков его наследства.

В городском доме Элза встретила Джиллиан Саклер. Джиллиан было уже за сорок. У этих двух женщин было мало общего, но они поддерживали теплые отношения при жизни Артура, несмотря на то, что, по общему мнению Саклеров, Джиллиан была трофейной женой и шлюхой. На его поминках Джиллиан назвала Элзу "самым дорогим другом Артура и моим". Однако сила личности Артура и стремление обеих женщин сделать его счастливым не позволяли судить, было ли их взаимное расположение чертой искренних чувств или просто рефлекторным желанием дать Артуру то, что он хотел.

Собрание было созвано для обсуждения наследства Артура. Мариэтту не пригласили, поскольку она не фигурировала в завещании: после напряженных переговоров о разводе и ее попытки самоубийства Артур вообще исключил ее из своего плана наследства. Зато присутствовал ее сын, Артур Феликс. Две дочери Элзы, Кэрол (сейчас врач в Бостоне) и Элизабет (все еще в Нью-Йорке, занимается искусством), явились вместе с давней помощницей Артура, Мириам Кент, и тремя адвокатами.

"Мы знаем, что наше состояние исчисляется девятью цифрами", - объявил один из адвокатов, Стэнли Бергман. Но из-за множества интересов Артура, и его пристрастия к секретности было трудно определить точные размеры состояния, которое он оставил после себя. Это были не только активы: У Артура были и долги. Для финансирования своих приобретений в области искусства и благотворительности он брал в долг. Он брал в долг у своих собственных компаний. Он покупал предметы искусства в кредит. Он брал на себя благотворительные обязательства, которые обещал оплатить акциями компании. В мире искусства у него был эквивалент бешеного счета в баре. И на протяжении многих лет он брал в долг у своего самого верного друга и доверенного лица, своей первой жены. Артуру могло показаться, что, хотя они были разведены уже несколько десятилетий, деньги Элзы все еще фактически были его деньгами: она не имела работы с 1930-х годов, и ее доход в основном формировался за счет ее 49-процентной доли в Уильяме Дугласе МакАдамсе, которую Артур подарил ей в рамках их развода. Компания МакАдамса по-прежнему была очень успешной; один семейный адвокат назвал ее "дойной коровой". Так что дела у Элзы шли неплохо. Но Артур не стеснялся просить у нее денег. И Элза всегда была готова помочь. "Не волнуйся, - говорила она ему. "Просто делай с ними хорошие вещи".

Проблема, как заметил младший Артур остальным, заключалась в том, что, когда его отец брал вещи в долг, когда давал взаймы, даже когда покупал, часто не оставалось никакого бумажного следа. Его специальностью была сделка на основе рукопожатия. В результате, когда Артур умер, выяснилось, что у него были невыполненные обязательства - обещания оплатить уже приобретенные предметы искусства, благотворительные взносы, которые так и остались невыполненными. Джиллиан, ставшая его вдовой, не успела опечалиться, как на нее обрушился поток счетов и долговых расписок. Теперь наследники Артура, настаивала Джиллиан, должны найти и выделить достаточно средств, чтобы выполнить многочисленные обещания, которые он дал. Она утверждала: "чтобы имя Саклеров не было запятнано нарушением благотворительных обязательств".

"Каждый из вас... что-то знает о прошлом и истории Артура", - сказал Бергман собравшимся Саклерам. Бергман представлял интересы Артура при его жизни, и теперь он хотел, чтобы семья подумала о том, какие