эстонского народа»[469], а авторы изданного таллинским Музеем оккупации «Обзора периода оккупации» без затей озаглавливают соответствующий раздел своей работы «Уничтожение народа».

Однако приводимые в официальной историографии количественные характеристики «геноцида» ставят под вопрос столь категоричные утверждения.

Март Лаар утверждает, что «в течение первого оккупационного года в Эстонии было арестовано около 8000 человек, из которых не менее 1950 человек было приговорено к смерти еще в Эстонии»[470].

В коллективной работе «Обзор периода оккупации», размещенной на сайте эстонского Музея оккупации, приводятся немного иные данные: «В 1940 г. в Эстонии было арестовано около 1000, а в 1941 г. — около 6000 человек. Подавляющее большинство из них были признаны виновными и отправлены в тюремные лагеря СССР, где большинство из них погибло или было казнено. По имеющимся данным, по крайней мере 250 человек из заключенных в 1940 г. были казнены… из заключенных 1941 г. были казнены более 1600 человек»[471].

Из «Белой книги» можно узнать, что «в течение первой советской оккупации было арестовано около 8000 человек, из которых по меньшей мере 1950 были казнены в Эстонии»[472]. В другом месте этой же работы уточняется, что за шесть месяцев 1940 г. было арестовано «по меньшей мере 1082 человека», а в 1941 г. было зарегистрировано 1622 смертных приговоров[473].

Наконец, в подготовленных комиссией историков при президенте Эстонии «Рапортах» говорится, что «в 1940 г. НКВД арестовал почти 1000 граждан и жителей Эстонской республики, а в 1941 г. НКВД и НКГБ арестовали около 6000 человек… По имеющимся данным, из числа арестованных в 1940 г., по крайней мере, 250 человек были казнены… из арестованных в 1941 г. более 1600 были казнены»[474].

Таблица 1. Сводные данные эстонских историков о репрессиях в Эстонии в 1940–1941 гг.

Как видим, во-первых, официальная эстонская историография оперирует круглыми цифрами. Во-вторых, авторы рассматриваемых работ никак не могут определиться, сколько же все-таки было арестованных: 7 или 8 тысяч? С определением числа казненных дело обстоит несколько лучше, но консенсуса все равно не наблюдается.

1.2. Первоисточники официальных данных

Причины, по которым в официальной эстонской историографии приводятся различные данные о количестве репрессированных, проясняются сразу, как только нам удается установить первоисточники этих данных. Дело это не самое легкое (поскольку авторы рассматриваемых работ упорно пренебрегают ссылками на источники), но выполнимое.

Данные о 8 тысячах арестованных и 1950 расстрелянных впервые были обнародованы в 1943 г. т. н. «Комиссией Центра поиска и возвращения увезенных». Эта структура была создана немецкими оккупационными властями в сентябре 1941 г. для расследования «преступлений большевиков»; характерно, что в современной эстонской историографии ее название фигурирует на немецком — «Zentralstelle zur Erfassung der Verschleppten» (ZEV). Именно сотрудники ZEV «насчитали» 7926 (по другим данным — 7691) арестованных в 1940–1941 гг. и заявили, что 1950 из них были расстреляны[475].

Практически одновременно с обнародованием «данных» ZEV нацистскими пропагандистами была издана книга под названием «Год страданий эстонского народа». И в этой книге говорилось не о 1950, а о 1850 расстрелянных в период «советской оккупации»[476]. Возможно, причиной расхождения в цифрах была примитивная опечатка.

Таким образом, официальная историография просто-напросто воспроизводит заявления нацистских пропагандистов. Разница заключается лишь в том, что авторы «Белой книги» и М. Лаар взяли приводимые ими цифры из данных ZEV, а авторы «Обзора» и «Рапортов» в качестве источника использовали цифры из книги «Год страданий эстонского народа».

Неудивительно, что и те, и другие предпочитают не распространяться о первоисточниках своих данных. О каком объективном исследовании может идти речь, если кропотливой работе с архивными документами авторы предпочитают повторение измышления нацистской пропаганды без какого-либо критического анализа?

1.3. Вопрос периодизации

Еще один важный вопрос звучит следующим образом: «К какому периоду относятся эти цифры?» Охватывают ли они всю «первую советскую оккупацию», то есть период с июня 1940-го по сентябрь 1941 г., или же только предвоенный этап?

Официальная эстонская историография четкого ответа на этот вопрос не дает. В «Белой книге» сначала говорится об аресте 8 тысяч человек и расстреле 1950 из них, потом — о депортации 1941 г., потом о казненных и убитых во время войны[477]. Такая последовательность изложения наводит на мысль, что цифра в 8 тысяч арестованных и 1950 расстрелянных относится лишь к предвоенному периоду «первой оккупации». В правильности этой мысли читателя убеждает и тот факт, что чуть позже в «Белой книге» утверждается, что после начала войны в республике было убито 179 человек по приговорам суда и 2199 — без суда[478]. По вполне понятным причинам число казненных и убитых в заключительный период «первой оккупации» не может превышать число казненных за всю «первую оккупацию». Следовательно, цифры 8 тысяч арестованных и 1950 казненных относятся только к довоенному периоду. На эту мысль наводит и формулировка, используемая Мартом Лааром: «в течение первого оккупационного года в Эстонии было арестовано около 8000 человек…»[479]. «Первый оккупационный год» закончился как раз 22 июня.

Однако историки Меелис Марипуу и Арго Куусик в выпущенном Комиссией по расследованию преступлений против человечности сборнике «Эстония, 1940–1945» относят цифры в 7 тысяч арестованных и 1850 казненных ко всей «первой оккупации»[480].

При этом М. Марипуу и А. Куусик приводят первоисточник этих цифр — данные комиссии ZEV о количестве арестованных с разбивкой по годам и месяцам. Как выясняется, в июне — декабре 1940 г., по данным ZEV, было арестовано в общей сложности 1034 человека (см. табл. 2).

Таблица 2. Численность арестованных и/или расстрелянных в Эстонии в 1940 г. по данным ZEV[481]

В 1941 г., по данным ZEV, было арестовано еще 5599 человек (см. табл. 3).

Таблица 3. Численность арестованных и/или расстрелянных