апреля 1946 г. на лиц других национальностей (кроме немцев), являвшихся уроженцами и постоянными жителями Литвы, Латвии и Эстонии.

Современные прибалтийские историки достаточно хорошо осведомлены об освобождении репатриированных коллаборационистов-прибалтов в 1946–1947 гг. Однако этот сюжет толкуется прибалтийскими историками довольно странно. Так, например, в опубликованном в начале 2009 г. «Заключении» Эстонской международной комиссии по расследованию преступлений против человечности утверждается, что решение о возвращении репатриированных коллаборационистов «не носило гуманитарного характера и предназначалось для смягчения проблемы рабочих рук в республиках Балтии». Это заявление является совершенно неадекватным. Проблема острой нехватки рабочих рук была характерна для всех республик разоренного войной Советского Союза. Более того: многие республики (в первую очередь Белоруссия и Украина) пострадали от войны гораздо серьезнее, чем республики Прибалтики и, соответственно, больше нуждались в рабочих руках. Однако возвращение на Родину ждало только прибалтийских коллаборационистов; все прочие отправлялись на шестилетнее спецпоселение. Единственное решение, хоть как-то сопоставимое с постановлением Совета Министров СССР от 13 апреля 1946 г. — это постановление от 2 октября 1946 г. «О возвращении на родину репатриированных грузин, армян и азербайджанцев»[452]. Однако это постановление, в отличие от «прибалтийского», не распространялось на «лиц, служивших в немецкой армии, легионеров, “власовцев” и полицейских». Освобождение репатриированных коллаборационистов-прибалтов — уникальный случай, свидетельствующий об особом отношении советских властей к Прибалтике.

Как мы имели возможность убедиться, по отношению к нацистским пособникам в Прибалтике осуществлялась крайне осторожная репрессивная политика. Несмотря на наличие в регионе значительного числа нацистских пособников, Кремль не прибег к опробованным на народах Кавказа и Крыма депортациям «возмездия». Советское руководство неизменно придерживалось в Прибалтике политики индивидуального наказания нацистских пособников, причем не всех, а только части.

Миф о геноциде: репрессии советских властей в официальной эстонской историографии

Впервые опубликовано: Дюков А.Р. Миф о геноциде. Репрессии советских властей в Эстонии (1940–1953) / Предисл. С. Артеменко. М., 2007. Перевод на эстонский язык: Dyukov A. Deporteerimised Eestis: Kuidas see toimus tegelikult. Tallinn, 2009. Отдельные положения исследования нашли отражение в статьях: Дюков А.Р. Советские репрессии против прибалтийских коллаборационистов Гитлера: Новые документы // Русский сборник: Исследования по истории России. Т. V. М., 2008. С. 241–251; Дюков А.Р. Советские репрессии в Эстонии: мифы и реальность (июнь 1940 — начало июня 1941 г.) // Звенья. Серия «Международные отношения». 2008. № 1. С. 73–99; Дюков А.Р. Эстонский миф о «советской оккупации»//Великая оболганная война — 2: Нам не за что каяться! М., 2008. С. 266–303. Специально для настоящего издания исследование исправлено и дополнено.

Введение

Предметом настоящего исследования является официальная эстонская историография советских репрессий в Эстонии 1940–1953 гг. Под «официальной историографией» мы понимаем работы эстонских историков, готовившиеся под эгидой государственных органов и переведенные на иностранные языки. Эти работы содержат несомненный политический подтекст, однако мы будем рассматривать исключительно их научную составляющую.

Всплеск интереса к проблеме советских репрессий в Эстонии произошел в конце 80-х — начале 90-х гг. XX в. и оказался тесно связан с процессом распада Советского Союза. Если раньше исследованиями советских репрессий на территории Эстонии занимались исключительно представители эмигрантской диаспоры на Западе[453], то после начала перестройки к этому процессу подключились журналисты и историки из Прибалтийских республик. Исследование советских репрессий стало элементом политической борьбы с союзным Центром. 12 ноября 1989 г. Верховный совет ЭССР принял решение о создании при Академии наук ЭССР комиссии для изучения ущерба, нанесенного оккупацией. Комиссия сработала оперативно и уже через три с небольшим месяца обнародовала доклад под названием «Вторая мировая война и советская оккупация Эстонии: отчет об ущербе». Год спустя его опубликовали на английском. Согласно этому «Отчету», за время «советской оккупации»[454] Эстония потеряла более 200 тысяч человек казненными, погибшими в боях и в ходе депортации и эмигрировавшими в другие страны[455].

Однако отчет АН ЭССР по каким-то причинам не устроил эстонских политиков. В 1993 г. парламент Эстонии создал государственную комиссию по расследованию репрессивной политики оккупационных сил. Перед ней была поставлена задача подготовить «Белую книгу о потерях, нанесенных народу Эстонии оккупациями». Если комиссия АН ЭССР предоставила свой отчет в невероятно сжатые сроки, то комиссия парламента Эстонии, напротив, потратила на подготовку документа более десяти лет. 10 мая 2004 г. председатель эстонской Государственной комиссии по расследованию репрессивной политики оккупационных сил профессор Велло Сало в торжественной обстановке передал спикеру парламента Эстонии отчет под названием «Белая книга о потерях, причиненных народу Эстонии оккупациями, 1940–1991»[456].

Неторопливость, с которой комиссия парламента готовила «Белую книгу», по всей видимости, стала причиной создания еще одной комиссии — Эстонской международной комиссии по расследованию преступлений против человечности при президенте республики. Эта структура, впрочем, также не отличилась оперативностью и лишь в 2001 г. обнародовала первый «Рапорт» о событиях «первой советской» и немецкой оккупаций[457]. Зато в начале 2006 г. в свет вышел подготовленный Комиссией монументальный сборник статей под названием «Эстония, 1940–1945» — первая работа в официальной эстонской историографии советских репрессий, которая может быть названа научной в полном смысле этого слова[458]. В этом сборнике приведено огромное количество интереснейших данных о советских репрессиях, однако одновременно в нем можно найти поразительные примеры манипуляции цифрами. Так, например, в статье историков Мелиса Марипуу и Арго Куусика, с опорой на архивные документы, показано, что в 1940–1941 гг. советскими военными трибуналами в Эстонии было осуждено на смертную казнь более 400 человек[459]. Однако в итоговый отчет включают иную, восходящую к нацистской пропаганде и абсолютно необоснованную цифру казненных — 1850 человек[460]. В опубликованной в том же сборнике статье историков Питера Каасика и Тыниса Мюлдре говорится о том, что во время боевых действий летом 1941 г. советскими войсками и истребительными батальонами было уничтожено 819 эстонских «лесных братьев»[461]. Однако в итоговом отчете число уничтоженных «лесных братьев» занижается до сотни — для обоснования идеи о терроре против гражданского населения, якобы осуществлявшегося советскими истребительными батальонами[462].

Исследованием советских репрессий в Эстонии занимаются еще несколько специализированных полугосудар-ственных структур, как, например, Центр исследований советского периода (S-Centre), Эстонское бюро регистра репрессированных (ERRB) и фонд Кистлер-Ритсо (Kistler-Ritso Foundation). При поддержке последнего таллинским Музеем оккупации была опубликована коллективная работа под названием «Обзор периода оккупации»[463]. Еще одним полуофициальным изданием стали работы бывшего премьер-министра Эстонии