- Здесь изображено то, из-за чего люди из долин прозвали нас «заклинателями дождя», - пояснил верховный жрец. - На рисунке - наши воздухоплаватели, занятые ловлей облаков, то есть, водяного пара. Для нас он является своего рода источником жизни. С его помощью мы научились подниматься в воздух и парить на больших высотах.

На лице Оскара появилось недоуменное выражение.

- Облака и пар как источник жизни?

- Вы, очевидно, таким способом добываете какой-то газ? - высказал догадку Гумбольт.

- Вы совершенно правы. - Глаза жреца оживленно блеснули. - Мы называем его «дыхание ветра».

- Великолепно! - восхитился Гумбольдт. - Как я сразу не сообразил? Действительно гениально!

- Что же тут гениального? - спросил Оскар, чувствуя себя полным невеждой.

- Водород, - проговорил Гумбольдт. - Они научились получать водород. Вот зачем им понадобились солнечные коллекторы, резервуары для хранения газов под давлением, все эти шланги и редукторы. Самый легкий из газов, обладающий наивысшей подъемной силой!

- Водород? - в голосе Шарлотты прозвучало сомнение. - Я, конечно, не специалист, но на уроках химии нам говорили, что это сложный и трудоемкий процесс.

- Сложный и, к тому же, опасный, - Гумбольдт кивнул. - И несмотря ни на что, им это удалось. Смотрите сюда. - Он указал на следующее изображение. - Водород легче воздуха. Он обеспечивает их суда необходимой подъемной силой, а с помощью специальных топливных элементов химическая энергия газа превращается в электрическую энергию, которая приводит в движения двигатели воздушных судов. В Европе этот принцип был разработан еще в 1838 году немецким химиком Кристианом Шенбейном, но на самом деле он был открыт гораздо раньше - и мы это видим своими глазами. Все успехи «заклинателей дождя» основаны на использовании водорода и кислорода - двух элементов, из которых состоит самая обыкновенная вода.

- Их корабли регулярно извлекают водяной пар из облаков, чтобы получать из него топливо, - предположила Шарлотта, - возможно, этим и объясняются постоянные засухи, от которых страдают западные склоны Анд. Просто в облаках остается недостаточно влаги, чтобы пошел настоящий дождь!

- Возможно, весьма возможно… - Гумбольдт был в своей стихии. - Но здесь все - моторы, насосы оросительных систем, двигатели кораблей - приводится в движение при помощи водорода. Он бесцветен, не имеет запаха и не ядовит, а в качестве продукта сгорания после него остается только то, что необходимо для жизни: вода и только вода. На этом круг замыкается. Но у меня остался еще один неразрешенный вопрос…

- Какой именно? - Жрец вопросительно склонил голову к плечу, вновь сделавшись похожим на птицу.

- Как родилась эта идея? Что подтолкнуло ваш народ к мысли взяться за строительство летательных аппаратов? Ведь все эти технологии не могли возникнуть моментально, для этого нужны были целые десятилетия, если не столетия. Я смотрю на эти изображения и вижу, что ханак пача на протяжении веков не имели никакого представления о полетах. И вдруг - словно произошло какое-то озарение - вам известен не только принцип, но все, что необходимо для строительства летающих судов.

При этих словах ученый указал на таинственный разрыв между древними и более свежими изображениями на камне.

Юпан широко улыбнулся.

- Вам, господин Гумбольдт, не откажешь в наблюдательности, - проговорил он. - В самом деле, знания о том, как подняться в воздух, мы и в самом деле получили от чужеземца. Это сучилось тогда же, когда империя инков пала под ударами конкистадоров Писарро. В свите завоевателя был подобный вам достойный и ученый муж, который не смог смириться с жестокостью испанцев и бесцельными убийствами. Он полюбил индейскую девушку и последовал за уцелевшими инками сначала в крепость Вилькабамба, а затем сюда, в Кси’мал. Его поклажа состояла из множества странных чертежей и рукописей. Там были проекты механизмов, идея которых принадлежала родичу этого достойного мужа, и под его руководством они были перенесены на эти стены. Вот они, взгляните!

Приблизившись, путешественники попытались разобрать крошечные буквы, похожие на латинские, нацарапанные на стене рядом с детальным чертежом одного из механизмов. Гумбольдту пришлось вынуть лупу, но, едва взглянув в нее, он отшатнулся и чуть слышно проговорил:

- Бог ты мой! Это просто невероятно!

- Что там написано? - полюбопытствовал Оскар, заглядывая через плечо ученого.

- «Эти чертежи принадлежат Франческо да Винчи.

- Кто этот человек? - спросила Шарлотта. - Я знаю Леонардо да Винчи, живописца, но о Франческо да Винчи никогда не слышала.

- Это дальний родственник великого Леонардо, - пояснил Гумбольдт. - Он родился на полвека позже, но застал последние годы гениального живописца и ученого и успел побывать у него в учениках. Существуют исторические свидетельства о том, что да Винчи-младший отправился в страну инков с экспедицией Писарро, и с тех пор он считался пропавшим без вести. Теперь мы знаем, что с ним случилось на самом деле. Смотрите - его подпись выцарапана наоборот - «зеркальным письмом». Именно так подписывался и его прославленный предок.

- Не желаете ли ознакомиться с пророчеством, которое имеет прямое отношение к вам? Судно «Хуракан» готово к полету и быстро доставит нас к месту назначения.

Гумбольдт недоуменно вскинул брови.

- К месту назначения? Что вы имеете в виду?

Юпан, казалось, немного удивлен.

- Но разве вы не хотите узнать, почему я оказываю вам, чужеземцам, такое доверие? Будьте же готовы сделать шаг навстречу своей судьбе!

«Ну, вот, - подумал Оскар. - Именно это я и предчувствовал…»

- И где же находится это место? - спросил Гумбольдт.

- Это достаточно далеко отсюда, в пустыне, - ответил жрец. - Примерно полдня пути. Там некогда спустились на землю боги, и с тех пор эта местность стала для нас священной. Мы называем ее Наска…

Солнце уже стояло в зените, когда заработали моторы «Хуракана». Медленно, словно нехотя, начали вращаться воздушные винты. Послышался звук открываемых и закрываемых кранов, поскрипывание валов, скрежет шестерен. Баллон аэростата над их головами начал раздуваться, наполняясь газом. Стропы и прочий такелаж натянулись, корпус корабля ожил, словно древнее чудище пробудилось от долгого сна. Легкая вибрация пробежала от носа до кормы. С каждой секундой все острее чувствовалось, как деревянный корпус с носом, увенчанным фигурой бога ветров, давшего имя могучему кораблю, буквально рвется ввысь.

«Хуракан» был великолепным судном, самым большим из тех, которые доводилось видеть Оскару. От форштевня до кормы в нем было более двадцати метров. Моторы, приводившие его в движение, были укреплены на вынесенных за пределы корпуса балках, к ним по тонким шлангам подавались водород и кислород, где оба газа каким-то образом превращались в электрическую энергию. Но одно дело слушать пояснения Гумбольдта, и совсем другое - видеть все это в действии.