Она делала это при каждой удобной возможности.

Я улыбнулся, целуя ее шею.

— Я могу придумать множество способов быть добрым к тебе.

— Эм, привет, я все еще здесь, — сказал Ромео, размахивая вилкой с кусочком клубничного торта.

София зажала мне рот рукой, прежде чем я успел на него огрызнуться.

— Веди себя хорошо, — прошипела она, нахмурившись.

Я укусил ее, и она отдернула руку, подавляя улыбку.

— Тебе нравится? — спросила она Ромео, кивнув на десерт.

— Чертовски вкусно. Хотя я думаю, что шоколадный торт по-прежнему мой фаворит. Ты знаешь, у меня скоро день рождения. Возможно, тебе придется испечь мне еще один.

— Когда у тебя день рождения?

Я фыркнул.

— В июле. Через три месяца.

София усмехнулась.

— До этого времени я приготовлю тебе еще один. Пока ты добр ко мне.

— Я всегда добр к тебе, — сказал Ромео тоном, который подозрительно напоминал скулеж.

Я заправил прядь волос Софии за ухо и поцеловал ее в лоб.

— Чем ты занималась прошлым вечером, tesoro?

— Играла в покер с Анджело и его друзьями.

Моя хватка на ее бедрах усилилась.

— Ты что?

Она обхватила мое лицо.

— Ты собираешься ворчать?

— Я никогда не ворчу.

— Ах, извини. Я должна перефразировать: ты собираешься включить режим убийцы, угрожая убить Анджело и его друзей?

Я скрестил руки на груди, и она засмеялась.

— Мне было весело. Анджело учил меня играть.

Ромео фыркнул.

— Я бы заплатил, чтобы посмотреть на это. Ты плохо скрываешь эмоции. Я не уверен, что эта игра для тебя.

— Все прошло нормально, — настаивала она. — Я даже могу рассказать, какие комбинации карт принесут победу.

Меня осенило.

— На что вы играли?

Она подняла голову.

— Что ты имеешь в виду? Мы играли на фишки.

Я встретился взглядом с Ромео, и он прикрыл рот, чтобы не рассмеяться. На покерных вечерах Анджело ставка составляла две тысячи долларов, а выигрышный фонд часто достигал десяти тысяч. Моя невинная маленькая жена, очевидно, не понимала, что фишки представляли собой реальные деньги.

Мне нужно будет спросить у Анджело, сколько она должна, после того как я его побью за то, что привел ее на покерный вечер. Я не хотел портить ее веселье, рассказывая ей о долге, хотя мне не нравилась идея, что она находилась рядом с другими мужчинами без меня. Мышца на моей челюсти дернулась, и я сильнее сжал ее.

— Они все были джентльменами, — сказала она, читая меня как открытую книгу.

Я только проворчал в ответ.

— Остальное я забираю, — сказал Ромео, поднимая форму с клубничным тортом.

— Я, черт возьми, убью тебя, — сказал я.

Вот только мне пришлось бы убрать одну руку от Софии, чтобы достать пистолет.

— Наслаждайся, Ромео, — сказала она, посылая ему воздушный поцелуй.

Ублюдок поймал его и подмигнул ей.

— Увидимся завтра вечером.

Он выбежал за дверь с десертом в руке, и София повернулась ко мне.

— Что будет завтра вечером?

Я застонал, прижимаясь лбом к ее.

— Еще одно дело, которое помешает мне привязать тебя к кровати и заниматься с тобой любовью каждый час весь день.

Она прикусила мою губу.

— Помнишь, ты говорил, что мы просто соседи по комнате?

— Я ничего такого не помню.

Она сильнее прикусила мою губу.

— Ромео был прав. Тебе действительно нужно проверить память. Что будет завтра?

— Один из моих капо устраивает вечеринку в честь помолвки своей дочери.

Я замялся, не зная, стоит ли ей рассказывать о своих подозрениях насчет предателя. Я знал, что София заслуживает доверия, но что-то меня удерживало. Я уже ошибался в доверии, и это стоило мне всего.

Ее рука сжала мою куртку.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Ее голос звучал потрясено, между бровями появилась небольшая морщинка.

— Почему нет?

— Ну… я просто не была уверена, захочешь ли ты появиться со мной на публике.

Что-то сдавило мою грудь.

— А почему я должен не хотеть?

Мой голос стал низким, с ноткой предупреждения. Моя жена заерзала и избегала встречи взглядом. Я схватил ее за подбородок, заставив смотреть мне в глаза.

— София.

— Мой отец никогда не хотел, чтобы его видели со мной после того, как я начала пользоваться ходунками. А теперь я в инвалидной коляске.

— Я не твой блять отец, — выдавил я.

Она вздрогнула и быстро заморгала.

— Я знаю. Мне жаль.

Ее нижняя губа начала дрожать, и я почувствовал себя самым большим засранцем в мире.

— Tesoro mio.

Я обнял ее, поднял на руки и понес на диван.

— Ненавижу, что ты хоть на секунду могла подумать, что я буду тебя стыдиться. Ты самая красивая, — я поцеловал ее в лоб, — милая, — я поцеловал ее в нос, — идеальная жена. Я поцеловал ее губы.

— Единственная причина, по которой я не хочу, чтобы ты пошла со мной, заключается в том, что другие мужчины будут смотреть на то, что принадлежит мне.

Ее щеки окрасил красивый румянец.

— Ты смешной.

Я притянул ее для поцелуя, проникая в ее рот и застонав от сладости. Она могла сколько угодно считать меня смешным, но я без колебаний вырву глаза любому мужчине, чей взгляд задержался бы на моей жене.

46

СОФИЯ

Я поправляла платье, глядя в зеркало и ненавидя, как ткань неуклюже собиралась вокруг моего живота и бедер, делая меня еще больше, чем я была.

Сегодняшний вечер был важен. Впервые мы с Маттео должны были появиться на мероприятии Семьи, и я не хотела его опозорить. На мне было одно из платьев, которые мне подарила Сиенна — блестящее, серебристое. Оно казалось волшебным и идеальным в примерочной с ней, но теперь реальность давила на меня.

В голове продолжали звучать жестокие слова отца, который постоянно твердил, что я жалкая. Я представляла, как мать будет указывать на новые складки жира, появившиеся после столького количества выпечки для Маттео и охраны. Будет ли мой муж стыдиться того, что я рядом с ним? Жены Братвы всегда были идеально стройными и очаровательными, стоя рядом со своими мужьями. Я надеялась чувствовать себя уверенной и элегантной на этом ужине, но вместо этого я была грустной и неуклюжей.

Я погладила Нудла по голове.

— Принеси мою сумку.

Он помчался за сумкой с лекарствами у кровати, и положил мне на колени, когда вернулся. Я дала ему лакомство, а затем вытащила обезболивающее, проглотив всухую две таблетки.

Я вздрогнула, когда отражение Маттео появилось позади меня в зеркале и он встретился со мной взглядом темных глаз. Выражение его лица было, как