Помешательство с бешенством (rabies) – с аффектом гнева (по отношению к действительному или воображаемому предмету), который делает его нечувствительным ко всем впечатлениям извне, – это только разновидность расстройства, которая часто выглядит более страшно, чем она оказывается по своим результатам; это бешенство подобно пароксизму лихорадки не столько коренится в душе, сколько возбуждается материальными причинами; и врач может устранить его одной дозой лекарства.

О талантах в познавательной способности

§ 54. Под талантом (природным дарованием) понимается то превосходство познавательной способности, которое зависит не от обучения, а от природных задатков субъекта. Таланты эти – продуктивное остроумие (ingenium strictius s. materialiter dictum), проницательность и оригинальность мышления (гениальность).

Остроумие бывает или сравнивающим (ingenium comparans), или умствующим (ingenium argutans). Остроумие соединяет (ассимилирует) разнородные представления, которые часто находятся по законам воображения (ассоциации) далеко друг от друга. Это специфическая способность уподобления, которая относится к рассудку (как способности познания общего), поскольку он подводит предметы под [роды и] виды. Остроумие нуждается, далее, в способности суждения, чтобы частное подводить под общее и применять способность мышления для познавания. Остроумию (в речи и в письме) нельзя научиться с помощью школьного механизма с его принудительностью; оно, как особый талант, принадлежит к щедрости образа мыслей при взаимном обмене их (veniam damus petimusque vicissim); оно трудно объяснимое свойство рассудка вообще – так сказать, его изящество, контрастирующее со строгостью способности суждения (iudicium discretivum) в применении общего к особенному (родовых понятий к видовым), которая ограничивает способность ассимиляции и стремление к ней.

О специфическом различии сравнивающего и умствующего остроумия

А

О продуктивном остроумии

§ 55. Приятное, занимательное и вселяющее бодрость занятие – находить сходство между неоднородными вещами и таким образом, как это и делает остроумие, давать рассудку материал для того, чтобы сделать его понятия общими. Наоборот, способность суждения, которая ограничивает понятия и более содействует их исправлению, чем их расширению, всеми, правда, почитаема и рекомендуется всеми, но она серьезна, строга и стесняет свободу мышления; именно поэтому она и не пользуется популярностью. Деятельность сравнивающего остроумия больше игра, деятельность же способности суждения больше дело. Первое – это цветок юности, вторая – зрелый плод старости. Тот, кто соединяет высокую степень и того и другого в одном произведении своего духа, прозорлив (perspicax).

Остроумие гонится за выдумками; способность суждения стремится к проникновению. Обдуманность – это добродетель бургомистра (защищать город и править им по данным законам под верховной властью замка). Напротив, оспаривать смело (hardi), отвергая все сомнения способности суждения, – вот что ставят в заслугу великому создателю системы природы Бюффону его земляки, хотя это как нечто рискованное изрядно смахивает на нескромность (фривольность). Остроумие – это, скорее всего, соус, способность суждения – сама пища. Погоня за острыми словами (bons mots), которых так много находил аббат Трюбле, ввиду чего он подвергал свое остроумие пытке, порождает поверхностные умы или в конце концов внушает отвращение основательным умам. Оно очень изобретательно на моды, т. е. на общепринятые правила поведения, которые нравятся только благодаря новизне и, как только начинают прививаться, тотчас же сменяются другими формами, столь же недолговечными.

Остроумие, основанное на игре слов, плоско, пустые же умствования (микрология) способности суждения педантичны. Юмором называется такое остроумие, которое возникает из расположения человека к парадоксам, здесь в простодушном тоне наивности сквозит хитрость – поднять кого-то (или его мнение) на смех, при этом притворно превозносится противоположное тому, что достойно одобрения (зубоскальство); таково у Свифта «Искусство пресмыкаться в поэзии» или у Батлера «Гудибрас»; подобное остроумие, которое с помощью контраста делает презренное еще презреннее, поражает своей неожиданностью, но оно только игра и легковесное остроумие (как у Вольтера); напротив, остроумие, выставляющее в таком облачении истинные и серьезные принципы (как Юнг в своих сатирах), можно назвать тяжеловесным, так как это [серьезное] дело и возбуждает скорее удивление, чем улыбку.

Пословица (proverbium) не красное словцо (bon mot), ибо она формула, ставшая общей и выражающая мысль, которую повторяют и таким образом распространяют и которая в устах первого вполне могла быть красным словцом. Говорить пословицами есть поэтому достояние черни; эта привычка доказывает полное отсутствие остроумия в общении с изысканной публикой.

Основательность, правда, не дело остроумия, но, поскольку остроумие благодаря образности, какую оно сообщает мысли, может быть средством или покрывалом для разума и для его применения к его морально-практическим идеям, можно предполагать и основательное остроумие (в отличие от поверхностного). В «Жизни Уоллера» приводится одна из удивительнейших, как говорят, сентенций Сэмюэла Джонсона о женщинах: «Он, без сомнения, хвалил очень многих, на которых побоялся бы жениться, и женился на одной, которую, быть может, постыдился бы хвалить». Все удивительное здесь надо отнести на счет игры антитезы; разум здесь ничего не выигрывает. Но там, где дело касается спорных для разума вопросов, друг Джонсона, Босуэл, не мог бы выудить у него какое-нибудь изречение оракула, которое обнаруживало бы хоть малейшее остроумие, а он разыскивал их неустанно; все, что Джонсон говорит о скептиках по вопросам религии, или права правительства, или человеческой свободы вообще, при его прирожденном деспотизме в спорах, укоренившемся благодаря потворству льстецов, отдает тяжеловесной грубостью, которую его поклонники предпочитают называть суровостью[41]; но это доказывает его полную неспособность к остроумию, которое в одной и той же мысли обнаруживало бы и основательность. Думается, что вполне по достоинству оценили его талант те влиятельные люди, которые не слушали его друзей, когда те рекомендовали его как человека исключительно пригодного для парламента. В самом деле, остроумие, достаточное для составления толкового словаря, еще недостаточно для того, чтобы будить и оживлять идеи разума, необходимые для понимания серьезных дел. Скромность сама собой появляется в сознании того, кто чувствует себя призванным к серьезной работе; и недоверие к своим талантам, [убеждение в том, что надо] решать не только самому, но принимать во внимание и суждения других (в крайнем случае незаметно), – это такое свойство, которым Джонсон никогда не отличался.

В

О проницательности, или способности исследования

§ 56. Чтобы что-то открыть (что лежит скрытым или в нас самих, или вне нас), для этого во многих случаях нужен особый талант – нужно знать, как искать; это природное дарование высказывать предварительные суждения (iudicii praevii), в которых можно было бы найти истину, нападать на след вещей и пользоваться малейшими признаками сходства, чтобы открыть или найти искомое. Школьная логика этому совершенно не учит. Но Бэкон Веруламский в своем «Органоне» дал блестящий пример такого метода, на основании которого можно с