Таким образом, хронисты делают очень четкое разграничение: те стигматы, которые люди показывали на себе перед выступлением в поход, были подделкой, возможно, в том числе и в корыстных целях, а те стигматы, которые были обнаружены на телах погибших крестоносцев, были чудесным божественным предзнаменованием, вероятно, иллюстрирующим уготовленное им царство небесное и статус мучеников за веру. Не все, но часть историй со стигматами хронисты все же признают за подлинные, и это лишний раз иллюстрирует особый статус крестового похода в глазах современников.

Присвоение крестовым походам привилегированного статуса было логичным следствием важности крестового похода в рамках христианской веры, а также его важности лично для Бога, который оказывал крестоносцам поддержку в том случае, если они не грешили и тем самым не разочаровывали Его. Как показывает изучение источников, подобные представления были характерны для современников и не случайно встречаются в источниках по истории пропаганды крестовых походов. Крестовый поход воспринимался как в высшей степени богоугодное предприятие, предсказанное в Библии, а крестоносцы – как новый «избранный народ», преследующий более высокие цели, чем в свое время ветхозаветные евреи.

Образ крестоносцев как «избранного народа» очень органично соотносился с реальными целями крестовых походов. Необходимость обоснования неудач крестовых походов начиная со второй экспедиции привела к тому, что, согласно пропаганде, освобождение Святой земли больше не являлось целью, которую преследовал Бог. Он мог освободить Палестину и сам, однако посредством крестового похода хотел устроить крестоносцам испытание. Более того, он переставал поддерживать крестоносцев, если они начинали много грешить. В итоге крестовый поход был нацелен не столько на освобождение Святой земли, сколько на ее заселение достойными этого людьми. Крестоносцы должны были сделать это как новый «избранный народ» Бога, но прежде доказать, что они по праву достойны этого высокого звания.

Заключительная глава представляемой читателю книги посвящена аргументу, который так или иначе присутствовал во всех значимых папских письмах и в подавляющем большинстве проповеднических материалов, – индульгенции. Важно было дать понять людям, какое вознаграждение они получат, если примут участие в крестовом походе.

В качестве небольшой вводной ремарки нужно отметить: согласно папским постановлениям, духовные привилегии крестоносцев, главной из которых была индульгенция[623], не были единственными, дарованными папами. К ним прилагались еще и земные привилегии, которые были достаточно подробно изучены – вначале в диссертации Э. Бридри, а затем в монографии Дж. Брандаджа[624]. Помимо предоставления индульгенции, папство, возможно, уже со времен первого крестового похода стало брать самих крестоносцев и их имущество под протекцию, угрожая отлучением тем, кто нападет на них[625]. Эта традиция, вероятно, имела глубокие корни и восходила к традиции церковной протекции паломников и их имущества под угрозой отлучения, существовавшей еще до крестовых походов[626]. Крестовый поход, также считавшийся паломничеством, вполне органично продолжил эту традицию. Кроме того, постепенно были введены и другие привилегии, такие как снятие отлучений, освобождение от уплаты процентов ростовщикам на период участия в крестовом походе, освобождение от различных налогов и сборов на тот же самый период и другие.

Вместе с тем внимание в книге будет все же сконцентрировано именно на основной духовной привилегии крестоносцев. Это объясняется тем, что, во-первых, земные привилегии редко являлись предметом большого внимания каких-либо пропагандистских источников, кроме папских булл, а во-вторых, они достаточно неплохо изучены на данный момент благодаря двум упомянутым значимым исследованиям.

Индульгенция же не только повсеместно присутствовала в папских буллах, но и являлась очень часто встречающимся аргументом в пропаганде на местах. На материале прежде всего папских писем аргумент индульгенции уже изучался сразу в нескольких значительных работах[627]. В более ранних из них формулировка индульгенции рассматривается в хронологическом порядке от папы к папе, тогда как в недавней монографии А. Бистед большее внимание уделяется теологическим основам индульгенций. Вместе с тем нужно отметить, что никто из этих авторов не систематизирует четко и последовательно все фазы изменения условий получения индульгенции во время предстоятельства различных понтификов. Кроме того, предметом отдельного изучения никогда не было применение аргумента индульгенции на уровне пропаганды на местах. Исправление двух обозначенных историографических лакун является основной задачей этой главы.

Как можно увидеть при анализе источников, с самого начала эпохи крестовых походов неотъемлимым элементом пропаганды экспедиций являлось предоставление индульгенции их участникам. Вероятно, это было в какой-то мере наследием двух значимых элементов предшествующей традиции.

С одной стороны, общеизвестно, что крестовый поход считался паломничеством (peregrinatio), т. е. представлял собой своего рода «вооруженное паломничество». Этот термин активно применяется по отношению к крестоносцам уже в хрониках первого крестового похода[628]. Далее, что общеизвестно, этот термин продолжает применяться по отношению к крестовым походам на всем их протяжении. М. Вилли пишет, что peregrinatio было наиболее частым обозначением крестовых походов[629].

Это важно знать, в связи с тем что к моменту начала крестовых походов паломничество уже не первое столетие являлось способом покаяния. Как справедливо отметил Ж. Ришар, паломничество в Святую землю еще до крестовых походов рассматривалось как возможный способ покаяния за грехи[630]. Как пишут П. Альфандери и А. Дюпрон, разумеется, тогда исключительно невооруженное, оно являлось одним из способов покаяния уже с VII в.[631] Дж. Брандадж говорит о покаянном характере паломничеств и в других направлениях также в VII в.[632] Кроме того, стоит также отметить, что оно продолжало рассматриваться как покаяние и в период крестовых походов и что были даже подготовлены специальные книжки-гиды для паломников с указанием того, какая индульгенция полагается за посещение того или иного объекта[633].