— Все верно, — подтвердил Джату. — А барабан используется для того, чтобы весла погружались в воду одновременно. И мы слышали звуки барабана. Всплески мы тоже слышали — это могли быть только весла, отгребающие галеру назад.

Фагер в сомнении покачал головой:

— И все же мне не верится. Подумай. Какая команда может грести день за днем по сто пятьдесят миль в день?

— Не пользовались ли они… магической помощью? — проговорил Фризиан, поглядев на Эльмара. — Возможно такое?

Старец пожал плечами:

— Это потребовало бы большого количества огня. Наступило молчание. Затем Араван сказал:

— Не исключено, что это была галера. Правда, подобного типа корабли имеют очень древний возраст и в настоящее время не используются. Последний из них я видел возле побережья Чабба, он тонул, подожженный кораблем Сараина в одной из многочисленных войн между ними. С тех пор я не слышал ни об одной галере во всем нашем мире.

— Все, может быть, так и есть, капитан, как ты говоришь, но я убежден, что по крайней мере одна галера все еще скитается по морям, — сказал Бокар.

Двумя днями позже с утренним приливом «Эройен» вошел в геленский порт Арбор. Молва о его прибытии распространилась со скоростью пламени, и местные жители пришли посмотреть на это чудо. То, что корабль эльфа поврежден, было очевидно, но его хозяин не поставил судно в сухой док, поскольку ни один из них не подходил по длине; но даже если бы и нашелся подходящий, все же мало вероятно, что его капитан воспользовался бы им. Складывалось впечатление, что он очень спешит. Судно было пришвартовано у одного из доков и освобождено от испорченного груза и большей части балласта. К мачтам были прикреплены лини, с помощью которых судно положили на левый борт, открыв на правом борту повреждения корпуса.

То, что это было замечательным событием, не подлежит никакому сомнению. Арборитяне толпой валили к докам.

Даже не будь «Эройен» протаранен, он все равно бы привлек внимание большинства жителей. Арбор был морским портом, а «Эройен» — кораблем—легендой.

Команда приступила к ремонтным работам.

А тем временем в одном из номеров «Голубой Наяды»…

— Вечная история с этим лисом! — ворчал Эльмар, втаскивая Рукса в комнату. — Я бы предпочел иметь дело с камнем на веревке. По крайней мере он бы не сопротивлялся.

Захлопнув за собой дверь, маг поставил вещевой мешок на стол и бросил поводок. Почувствовав себя на свободе, Рукс уселся на пол и с негодованием оглядел мага, затем начал кружиться на месте, пытаясь освободиться от веревки на шее. Маг открыл рюкзак, и из него выбралась Джиннарин. Пикса спрыгнула со стола на стул, затем на пол и подозвала лиса. Она развязала и сняла с его шеи веревку. Рукс уселся и начал отчаянно чесаться, как будто после веревки у него на шее осталось множество блох.

Вновь забравшись на стол, Джиннарин принялась рыться в вещевом мешке старца. Пикса искала расческу.

— Скажи мне, Эльмар, — проговорила она приглушенным голосом, — кто такой питомец… что они делают?

— Тебе этого не понять, пикса. Но кое—что я тебе скажу: они не бросают крыс в твои башмаки.

Джиннарин полностью залезла в мешок.

— Куда ты дел мою расческу?

— Я не похищал ее, если ты это имеешь в виду.

— Вот она, — обрадовалась Джиннарин и выбралась наружу. — У тебя был когда—либо питомец, Эльмар?

— Очень давно, — тихо проговорил маг. — Сова.

— Я могла бы и сама догадаться. У тебя была сова! Сова—убийца!

— О чем ты говоришь, пикса?

— О совах, Эльмар, о чем же еще. Разве ты не знаешь, что в былые времена они пытались убивать нас?

— Пытались убивать пиксов?

— Совершенно верно.

— Моя сова пиксов не убивала.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю, пикса.

Джиннарин фыркнула и спрыгнула на пол. Она принялась расчесывать мех Рукса на шее в том месте, где он был примят ошейником. Спустя некоторое время она попросила:

— Эльмар, мне бы хотелось узнать о питомцах побольше. Старец не отвечал.

— В самом деле, Эльмар, очень бы хотелось. Эльмар передвинул стул и сел лицом к пиксе.

— С учетом своеобразия наших занятий, жизнь магов довольно одинока. Нам крайне необходим кто—то, с кем можно поболтать и днем и ночью. Компания подобного рода весьма скрашивает одиночество, особенно если эта полезная компания. Ученик — это тоже своего рода компания. Он годится для бесед, для учебы, может сбегать и что—либо принести, и по мере того, как его знания возрастают, с ним можно делиться идеями. Но взять ученика — это большая ответственность. Если нет времени на его обучение, нет пользы и от ученика. Проще нанять слугу. Питомец — это несколько иной тип компании. С питомцами можно разговаривать, хотя, как правило, они и не способны отвечать тебе, а если и способны, то их ответы ограниченны и длинные диалоги большая редкость. Они могут сбегать за чем—либо, если ты знаешь, как попросить их об этом… и если это в пределах их возможностей. Они имеют вторую пару глаз, ушей, еще один нос и умеют вовремя предупредить об опасности. И те из нас, кто знает «как», могут послать питомца на розыск и исследование и посмотреть их глазами, услышать их ушами, почувствовать вкус их языком. Это, правда, небезопасно, поскольку если питомцу причиняется вред, пока его чувства соединены с мозгом мага, то и сам маг страдает тоже… и наоборот. Если в течение многих лет такого рода слияния происходят довольно часто, то они становятся частью друг дуга. И если один из них умирает, это имеет серьезные последствия. Оставшийся в живых впадает в глубокую меланхолию. Если умирает питомец, маг лишается как бы части своего существа, своей жизни. Если же умирает маг, то очень часто питомец уединяется, отказывается от пищи и питья и Умирает от того, что именуется у людей разбитым сердцем. Вот такое существо, моя дорогая, и называется питомцем.

Джиннарин посмотрела на старца со слезами на глазах и тихо спросила:

— Что случилось с твоей совой, Эльмар?

— Она умерла. — Глаза мага блестели. — Других у меня никогда не было.

Джиннарин всхлипнула и, обхватив Рукса за шею, какое—то время сидела совершенно неподвижно.

— Мне очень жаль, что я назвала твою сову убийцей, — сказала она Эльмару прерывающимся голосом.

Прошло несколько дней, и ремонт «Эройена» был закончен. Лебедки, удерживающие судно креном на левый борт, были вновь приведены в действие. Корабль стал медленно подвигаться в противоположную сторону и постепенно плавно выпрямился. Вновь был загружен балласт, а трюм забит свежими продуктами. Року лично наблюдал за погрузкой товаров, приобретенных им у местных купцов, оставшихся очень довольными сделкой. В ожидании надвигающегося шторма корабль был отбуксирован от дока и поставлен на якорь в безопасном месте.