Задыхаясь и вся мокрая от пота, Джиннарин резко села в своей постели. Ночной кошмар звоном отдавался в ушах. Дико озираясь по сторонам, она обнаружила, что находится на собственной кровати в подкоечной каюте. Зашевелился и проснулся лежащий рядом Рукс.

— Все в порядке, все в порядке, — приговаривала она больше для собственного успокоения, чем для лиса. — Он все еще посылает мне сны, и мы должны этому радоваться.

Она улыбнулась Руксу, немного повертелась… и в конце концов вновь уснула.

— Adon, misereatur, — сказала Эйлис.

— «Помилуй меня, Адон», — перевел Араван.

— Alis volat propriis.

— «Она летит на собственных крыльях».

— Virtutis fortuna comes.

— «Удача — награда за смелость».

— Ты делаешь большие успехи, милый. А теперь скажи что—нибудь на языке магов сам.

Араван согласно кивнул и нежно прошептал:

— Amor vincit omnia, et nos cedamus amori… …Так они и поступили.

Фризиан вошел в штурманскую рубку и, посмотрев на деления астролябии, перевел взгляд на карту. Отложив инструмент в сторону, он взял тяжелый том и стал листать его, открывая таблицу за таблицей, заполненные цифрами. Остановившись на одной из них, провел по ней пальцем и выбрал нужную строчку. Бормоча что—то себе под нос, он еще раз сверился с картой и вновь вышел на палубу, где задувал пронизывающий ледяной ветер.

— По моим расчетам, капитан, мы возвращаемся на широты, где нас недавно продырявили.

Араван посмотрел на звезды:

— Довольно близко, Фризиан. Довольно близко. Фризиан потряс головой от зависти. Ни карт, ни таблиц, он просто знает!

— Какой тогда курс, капитан? Араван ответил не задумываясь:

— На запад. Если черный маг передвигается взад и вперед, то наиболее вероятно, что мы встретим его на западе вдоль этого маршрута.

— Почему вы так думаете, капитан?

Араван принялся объяснять, сопровождая свои слова жестами:

— Берег находится примерно в ста двадцати пяти лигах к востоку, но в семистах лигах к западу. Поэтому к западу океана почти в шесть раз больше, чем к востоку. Следовательно, если черный маг идет этим курсом, то беспристрастная фортуна направит его на запад в шести случаях из семи.

— По—вашему, госпожа Фортуна бывает беспристрастной, капитан?

Араван вздохнул:

— Иногда я думаю, что нет, Фризиан. Порой мне кажется, что это самое своенравное и непостоянное создание.

— Более непостоянное, чем океан?

— Возможно, Фризиан, возможно. Akka. Иногда я даже начинаю думать, что океан и Фортуна — это одно и то же.

Фризиан повернулся в сторону кормовой палубы и, опустив с лица шарф, крикнул:

— Редью! Возьми курс на запад!

— Есть, сэр, — отозвался с кормы боцман.

Реи были развернуты, и, слушаясь руля, корабль эльфа повернулся к ветру и двинулся на запад.

Под палубами, в жилых отсеках гномов, Джиннарин слушала их рассказы на языке чакка. Своим отрывистым звучанием он резал ей слух. Этот древний язык уходил корнями в те далекие времена, кода гномы впервые пришли в этот мир, и он в высшей степени подходил для использования в подземных пещерах, где эхо и отзвуки искажали все другие языки до неузнаваемости. Джиннарин сидела и прислушивалась к разговорам гномов между собой — никаких интонационных красивостей, полутонов, каждое слово произносилось отчетливо и ясно, хотя она абсолютно ничего не понимала.

— Расскажи мне, Келек, — обратилась Джиннарин к одному из гномов, — как это случилось, что вы стали плавать на корабле эльфа?

Черноволосый гном, поглаживая бороду, молча посмотрел на нее. Его темные глаза сверкали в свете фонаря. То ли он раздумывал, отвечать ему на вопрос или нет, то ли подыскивал правильный ответ.

— Ты находишь это странным?

— Откровенно говоря, да. Я всегда думала, что гномы живут под землей.

— Нет, не под землей. В горах.

— Но ведь внутри самих гор?

— Да. — Соглашаясь с Джиннарин, гном наклонил голову. — Так всегда было, что гномы поселялись внутри живых камней.

— Каким же образом гномы вдруг стали мореплавателями?

Келек встал, подошел к небольшой железной плите и налил себе чая. Вернувшись к столу, он сел, сделал небольшой глоток и отставил чашку в сторону.

— Ну слушай. Во времена моих предков, около трех тысяч лет тому назад, в Красные холмы пришел эльф Ара—ван. Он разыскивал Толака, который в те дни был там королем. И когда он нашел его…

Чакка, стоящий у ворот, подозрительно посмотрел на высокого эльфа:

— Я провожу тебя к лорду Толаку. Твое имя?..

— Араван. Алор Араван. А ты?..

— Меня зовут Барад. Я капитан стражи.

— Ну что же, капитан Барад, веди.

Попросив Аравана оставить оружие, Барад повел его через просторный передний дворик из полированного гранита и далее вверх по невысоким широким ступенькам. Когда они проходили большие железные ворота, часовые чакка приветствовали своего капитана поднятием топоров, показывая, что они готовы к любым неожиданностям. Пройдя залитый солнцем передний дворик, они вошли в затененный холл и затем в длинный широкий коридор, в дальнем конце которого находились еще одни железные ворота. Барад обратил внимание, что Араван посмотрел наверх. Эльф разглядывал люки в потолке, из которых в случае вторжения неприятеля падали камни и лилась горячая вода.

— Внушительная оборона, капитан. Барад ничего не ответил.

За вторыми воротами коридоры освещались фосфоресцирующими фонарями, их сине—зеленый свет отбрасывал вокруг призрачные тени. И в этом свете они шагали по коридорам и галереям, проходя мимо расщелин, поднимались и спускались по многочисленным ступеням. Коридоры перекрещивались, соединялись и разветвлялись. Тысячи лет было затрачено на их рытье, и, окажись Араван без сопровождения, он бы мгновенно затерялся в этом лабиринте. Наконец они подошли к дверям, ведущим в тронный зал, и капитан Барад попросил эльфа остановиться. Через отверстие в стене можно было видеть короля Толака, сидящего на троне; на ступеньках сбоку от трона — стройную фигуру, укутанную с головы до ног слоями прозрачных покровов. Это была Эйрин, верная подруга Толака. И когда Барад объявил о присутствии Аравана, она грациозно поднялась и величественно выплыла из зала.

Барад заметил, как широко раскрылись глаза у эльфа, когда тот смотрел на уходящее видение. Подруги чакка редко показывались на глаза посторонним.

Когда она вышла через портик позади трона, Барад ввел Аравана в зал и занял позицию сбоку от своего короля — капитан сохранял боевую готовность на случай если он понадобится Толаку. Сомнительно, правда, чтобы король Красных холмов нуждался в защите. Это был темноволосый чакка в расцвете сил, и под рукой у него стоял прислоненный к трону боевой топор с дубовой ручкой и железным клювом. Толак был примерно четырех с половиной футов ростом, но в полтора раза шире в плечах, чем эльф. На короле были коричневые кожаные штаны, грудь закрывала черная стальная кольчуга. Так же был одет и Барад, — правда, у капитана стражи был еще на голове шлем, украшенный литой фигуркой дракона.