– Пошли, Николай Федорович. Вытащим засранца. Я тащу, а ты собирай оружие. Да пригнись…

– Стой, шебутной! – переполошился Корович. – Он кто тебе? Дядя, сват? Больно надо шкуру подставлять…

– Ну, как знаешь. Сам справлюсь… – Я уже выкатывался на дорогу.

– Вот черт…

Как в тумане. И не с нами. Орала Анюта, словно вздорная базарная баба. Мы мчались, пригнувшись, короткими перебежками. Вот и джип, застрявший в канаве. В машинах, мчащихся на перехват, почуяли что-то неладное, открыли беспорядочную стрельбу. Метался Корович, собирая разбросанное оружие. Ползущий поднял голову, уставился на нас с изумлением. Да уж, представьте, уважаемый, ангел-спаситель прибыл… Я подхватил его под локоть, поволок, не обращая внимания на его мучительный стон. Терпи, казак… Впрочем, ты и так уже атаман. Под свободный локоть его подхватил Корович, несколько олимпийских прыжков, и мы уже катились по заросшей чертополохом колее. Последний рывок – и чего же он так орал, словно его не спасали, а резали! Мы вбежали в лес, я швырнул спасенного за дерево, в гущу крапивы, метнулся за косогор, оказавшийся муравейником! Чертыхаясь, плюясь, покатился дальше, затормозил у раздвоенной березы.

– Держи! – Корович бросил РПК. – Одиночными стреляй, Михаил Андреевич! Хрен его знает, сколько там патронов! – И начал отползать за горку трухлявого бурелома.

Позиция оказалась просто идеальной. Вырвавшийся джип (с дорожной инспекцией в Каратае туговато – номерные знаки отсутствовали) вскарабкался на косогор, начал медленно выползать на дорогу. Тоже не мыслители – у меня имелось достаточно времени, чтобы прицелиться и послать одиночную пулю точно в лобовик на уровне головы водителя. В стекле образовалась аккуратная дырочка, побежала сеть морщин – из чего я сделал вывод, что на «пулестойкие» стекла здесь почему-то жмутся. Нога покойника соскользнула с педали: джип убрался обратно в канаву. Мне осталось лишь отстреливать тех, кто решил прогуляться. Двоих я сбил, третьего пощадил, вернее, промазал: он прыгнул в траву, как молодой кенгуренок, куда-то пополз. Из второго джипа открыли шквальный огонь: сразу двое стояли на подножках, поливая из тяжелых «Бизонов», снабженных вместительными шнековыми магазинами (результата творчества сына Михаила Тимофеевича Калашникова). Ошибку предшественника водитель решил не повторять – остановил машину. Но при этом сделал вираж, и прекрасным образом открылся бензобак. Автоматчики спрыгнули с подножек.

– По баку! – закричал я, опуская переводчик огня в нижнее положение.

Мы буквально изрешетили эту чертову машину! Неплохая, однако, штука – ручной пулемет Калашникова (зря я на него наговаривал). Загорелся багажник, пламя охватило салон. Выпрыгивали люди. У водителя пулей заклинило замок на двери, он дергал ее, не мог выбраться. Орал благим матом в дыму и пламени. Будь поумнее, перебрался бы через коробку передач и выпал бы в другую дверцу. Но он пытался открыть свою, бился в нее плечом, ругался «по-матерски». Повалил густой дым, прогремел взрыв… В дыму и пламени метались фигурки уцелевших. Рослый мужик в защитном одеянии, из-под которого проглядывала водолазка, исступленно орал, бросая в бой последние силы. Размахивал 9-миллиметровым «Каштаном», не идущим ни в какое сравнение со старым, добрым «калашниковым». По нему мы с Коровичем и ударили, не сговариваясь. Пуля, как водится, – лучший подарок! Кажется, я попал ему в голову, разворотив череп – чересчур впечатлительным в это дело лучше не всматриваться… Двое пятились, огрызаясь свинцом – сообразили, что подобная переделка не лучший способ поправить здоровье. У одного из них кончились патроны, он бросил автомат, кинулся бежать. В безоружного мы не стреляли, а вот второму, не пожелавшему расстаться с оружием, врезали за двоих. Поднялся «кенгуренок» – единственный выживший из первого джипа, – побежал прочь, прихрамывая. Подумав, Корович выпустил ему вдогонку пулю и как-то меланхолично процитировал, не помню кого:

– «Остроконечной пулей на бегу я раскроил тупой его затылок…»

Выжатые, обессиленные во всех отношениях, мы добрели до точки, где бросили спасенного «товарища», рухнули в лишайник и прелые прошлогодние листья. Подтягивались с квадратными глазами Анюта и Степан. Спасенный приподнялся, недоверчиво уставился на подходящих. Потом на нас с Коровичем. Потом на поле боя, чадящее прогорклым дымом. Нерешительная ухмылка перекосила скованное судорогой лицо.

– И увидел Бог, что это хорошо, – пошутил я.

Брови сместились к переносице. Но меня уже несло.

– Не так ли, Олег Геннадьевич? Не удивляйтесь, но я знаю, как вас зовут. Товарищи из ФСБ, пытавшиеся меня завербовать, поставили в известность. Раевский Олег Геннадьевич. Прозвище для непосвященных – Благомор. Правитель Каратая. Царь. Кому-то бог, кому-то жупел. Человек, к которому стекаются все нити творящихся в Каратае бесчинств. В войнушку решили поиграть, Олег Геннадьевич?

Благомор рассматривал меня очень пристально, с некоторой долей опаски.

– Ну-ка, ну-ка, а ведь я вас знаю… Луговой, если не ошибаюсь?

– Прибыл в ваше распоряжение, – шутливо откозырял я. – Мы с вами уже встречались, Олег Геннадьевич. В прошлом году вы порывались сделать мне предложение. Но никудышная из меня тогда была невеста…

– И даже в плену вы вели себя дерзко и вызывающе, – усмехнулся Благомор.

– Но в рамках приличия и воспитания, согласитесь.

– А теперь считаете, что вправе хамить?

– Немного.

– Вот именно – немного…

– Меня не исправить, – покачал я головой. – Решайте сами. После всего, что мы с товарищами пережили по вашей милости…

– Насколько помню, ваш вертолет ожидали в Журавлином еще три дня назад… – Благомор яростно тер лоб, восстанавливая утраченную информацию.

– Так точно, Олег Геннадьевич. Особо ценный груз. Трое офицеров для ваших обновляемых структур – молодые, так сказать, многообещающие специалисты, медик – эксперт по патологиям, горный инженер… Попутный груз в изолированном отсеке… Вертолет был сбит сектантами Питирима, предали они вас, Олег Геннадьевич. Перекупили их плохие парни. Данный инцидент, похоже, выступает в контексте с вашими текущими неприятностями? Три дня мы прорывались на юг. Выжили только те, кто перед вами. Корович Николай Федорович – спецназ ФСБ…

– Я понял… – Благомор попытался приподняться, рухнул, вскричав от боли. – Мать твою, похоже, ногу сломал… А ведь не ошибся я в вас, Михаил Андреевич, видит бог, не ошибся. Вы здесь, живой, спасли с товарищем меня от смерти – это любопытно, знаете ли…

– Играете в войнушку? – нетерпеливо переспросил я.

– Хорошо, вы имеете право знать… Здесь все как у людей, Михаил Андреевич. Интриги при дворе, заговоры… Проморгали, должен признаться. Структуры безопасности обескровлены, предатели во всех плоскостях. Внезапный удар – когда его совсем не ждешь… Полагаю, это ваши несостоявшиеся работодатели плюс примкнувший к ним Моргач из Лягушачьей долины. Ударили стремительно, рано утром. Мятежники захватили Тарбулы, горит резиденция, оборваны линии связи. Глупцы, кто же так делает – неужели они думают, что, ликвидировав одного человека, изменят существующий в Каратае порядок?.. Мне с охраной удалось вырваться… Ну, вы видели, чем это закончилось.