Это очень важное соображение в изучении природы времени. Но может ли оно каким-то образом сыграть роль в определении направления движения времени, его течения и значения сейчас? Думаю, нет. Нарушение инверсии времени невелико по эффекту. Используя метафору, можно сказать, что принцип инвариантности времени нарушен, но это не тяжкое преступление. Ситуацию можно приравнять к штрафу за неправильную парковку, а не к серьезному уголовному наказанию. Доказательством нарушения Т-симметрии сегодня можно назвать только особый вид радиоактивности (распад В-мезонов), который можно наблюдать лишь в экзотических лабораториях физики высоких энергий. Как может такое локальное и трудно наблюдаемое явление сыграть какую-то роль в определении направления времени?

Эти утверждения подводят меня к мысли, что нарушение обращения времени не особенно важно в повседневной жизни. Однако это не означает, что оно не было значимым на ранних этапах существования Вселенной, когда все пространство было заполнено плотным перегретым бульоном из частиц, в том числе (в очень ранней Вселенной) множества каонов и В-мезонов.

На самом деле существуют серьезные аргументы в пользу того, что нарушение симметрии вещества и антивещества, тесно связанных между собой, и послужило условием для создания Вселенной, которую мы знаем сегодня. Андрей Сахаров[171], нобелевский лауреат (за критику советского правительства) и один из авторов водородной бомбы, в 1967 году отмечал, что нарушение симметрии вещество-антивещество (называемое СР-симметрией) могло привести к небольшому преобладанию вещества над антивеществом в первые моменты возникновения Вселенной, в объемах примерно одной части на 10 миллионов. Однако впоследствии, по мере остывания Вселенной, все антивещество вступило в аннигиляцию с веществом, превратившись в фотоны. Из-за небольшого преобладания вещества при аннигиляции образовались его небольшие остатки в виде того вещества, которое сейчас наполняет Вселенную. Звезды, планеты и люди – все это сделано из небольшого количества вещества, оставшегося после великой аннигиляции. Нарушение СР-симметрии было небольшим и преимущество вещества – совсем незначительным. Да здравствует победа!

Наблюдение нарушения обращения времени важно и с еще одной точки зрения: оно было предсказано на основе базовых положений квантовой теории, в которой выражается абстрактной СРТ-теоремой. То, что эта абстрактная теорема предсказала необычное явление и была подтверждена, стало еще одной демонстрацией того, что квантовая теория имеет прочное основание.

Асимметрия времени может таиться в таком таинственном аспекте квантовой физики, который известен как квантовое измерение. Этот процесс оказывает влияние на квантовые состояния в будущем, но не прошлом. В нескольких последующих главах об этом будет рассказано подробнее. Главным недостатком при задействовании теории измерений оказывается то, что она очень сложна для понимания. Именно поэтому объяснения, построенные на ее основе, не могут быть подлинными, а таят надежду, что две тайны (время и измерение) могут быть соединены. Тем не менее квантовая стрела заслуживает самого серьезного внимания.

Эддингтон предложил энтропийную стрелу потому, что увеличение энтропии представлялось ему единственным законом физики, в котором имелось направление времени. Оставался вопрос: почему энтропия увеличивается? Ответ был найден в Большом взрыве, великом открытии, объясняющем то, что наша нынешняя Вселенная не умерла. Большой взрыв позволил Вселенной всегда быть молодой, а следовательно, до сих пор оставаться неразупорядоченной. Расширение пространства создало много места для дополнительного роста энтропии.

Однако с принятием теории Большого взрыва необходимо посмотреть на проблему стрелы времени по-новому. Энтропийный механизм работает не очень удовлетворительно. Тогда нужен ли он? Если мы представляем Вселенную в качестве пространства-времени, почему она должна расширяться только в смысле пространства? Почему и не во времени тоже? На самом деле это и происходит: каждую секунду мы прибавляем новую секунду ко времени. Возможно, о течении времени более точно следует размышлять как о создании нового времени. Представлять себе не трехмерный Большой взрыв, а четырехмерный, с постоянным безостановочным созданием пространства и времени.

В главе 11 я предлагал представить, что вам дано полное знание Вселенной, почти равное Божественному, в том числе о двух моментах, по поводу которых все интересуются, какой из них был первым. Как бы вы ответили? Тогда я посоветовал высчитать энтропию двух моментальных снимков, сделанных в эти моменты. Первым был тот, энтропия которого меньше. Но вы можете также оценить и размеры Вселенной. Момент, который произошел в меньшей по размеру Вселенной, – первый.

Чтобы хорошенько в этом разобраться, нам нужно окунуться в другое великое и революционное открытие XX века. В то, которое во многом еще более, чем теория относительности, приводит в замешательство и противоречит здравому смыслу.

Как будто головоломные концепции теории относительности оказались недостаточно разрушительными для XX века, сразу после их появления произошла еще одна мучительная, но вместе с тем значимая революция – рождение квантовой физики. Одним из ее основателей был Альберт Эйнштейн; именно ему принадлежит вывод о том, что энергия света квантована и ее можно регистрировать только своеобразными пакетами, которые мы сегодня называем фотонами[172]. Но квантовая физика завоевала себе место под солнцем не так быстро, как теория относительности. Она отличалась такими странными и загадочными чертами, что даже сами ее изобретатели не прекращали споров и дебатов о том, что она означает, как ее следует интерпретировать и не окажется ли она всего лишь временной аппроксимацией[173], притом что более полное описание скрытой под ней реальности еще предстоит открыть. Эти дебаты не утихают до сего дня.