От вопроса мужчины не по себе стало. Тася опустила голову, а затем медленно положила дрожащую ладонь поверх руки мужчины и подняла взгляд, а он сжал её руку, глядя прямо в глаза.

— Тася-я-я, — с лёгкой хрипотцой в голосе протянул имя девушки Егор. — Ты же понимаешь, что значит диагноз бесплодие, да? Я не смогу иметь детей… У тебя не будет собственного малыша. Либо нам придётся делать ЭКО, выбирая донора… — последние слова мужчина произнёс с такой болью в голосе, что сердце девушки замерло.

— Глупый! — ответила Тася, стараясь сделать тон как можно мягче. — Это неважно… Если суждено, ребёнка нам даст Бог, а если нет… В детском доме полно детей, которые мечтают найти себе родителей. Мы можем подарить счастье одному из них, разве это не чудесно?

Наверное, это всё звучало глупо. Как любая девчонка Тася задумывалась раньше о том, как поведёт себя, если её мужчина окажется бесплодным, и она понимала, что совсем не против подарить счастливую семью малышу из детского дома, желательно маленькому, чтобы не было в его взгляде того разочарования, что обычно читается в глазах сирот.

— Мы подумаем об этом. Обещаю, что ещё раз пройду обследование и попробую пролечиться…

Тася кивнула. Она покосилась на подушку и почувствовала, как сильно тянет в сон.

— Я выключу свет, — произнёс Егор, нехотя отпустил руку девушки и встал с дивана.

Тася кивнула и проводила мужчину взглядом. Пока он гасил свет, девушка успела перебраться на другую половину дивана и повернулась лицом к стене.

Девушка слышала бешеные удары собственного сердца, а когда Егор лёг рядом, она сжалась от непонятных ей самой ощущений, но это точно не было страхом.

— Спокойной ночи, маленькая, — пожелал Егор заботливым голосом.

— Спокойной ночи, — ответила Тася и начала потихонечку расслабляться.

Уснуть вышло не сразу. Ещё полчаса влюблённые разговаривали о книге из последних новинок, название которой Тася не запомнила, но хотела прочесть, даже купила, но забыла в Москве. Она рассказывала Егору о сюжете, а он поддерживал разговор и делился историями из своей жизни.

Рано утром мужчине кто-то позвонил. Он подскочил с дивана. Ещё только-только начало светать. Тася потёрла глаза и приподнялась на локте.

— Что-то случилось?

— В Стаса стреляли… Он сейчас в реанимации. Ренату охрана не пропустила, она сейчас у забора. Я должен увезти её больницу.

Тася почувствовала укол ревности из-за того, что Егор будет проводить время с бывшей женой, но она не могла запретить ему, ведь Стас хоть и был скотом, в первую очередь он человек и тот, кого Егор растил с малых лет. Она кивнула и присела, расправляя волосы.

— Я не хочу оставлять тебя одну, поэтому спрошу — ты поедешь со мной? Можешь отказаться, потому что это Стас и…

— Поеду, — решительно ответила Тася. — Дай мне только пять минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Егор кивнул. Тася поспешила в душевую. Она надеялась, что вещи уже высохли, потому что хотела составить Егору компанию и не желала оставлять его наедине с женщиной, которую он когда-то беззаветно любил.

Глава 17. Крыса-ревность, или Любовь не победить

Егор разрывался на части: хоть он и злился на Стаса за безобразное поведение, но растил его с малых лет и переживал, как за родного. Жаль было и Ренату, стоящую в это мгновение под дождём у ворот. Пусть там и был небольшой навес, но наверняка женщина продрогла.

Однако сильнее всего Егор боялся, что Тася приревнует его к бывшей жене, ведь он должен поддержать Ренату.

А должен ли?

Сколько раз Егор ругал себя, говоря, что просто обязан стать жёстче?

И всё равно ничего не получалось. Он не мог отказать в помощи тем, кто на самом деле нуждался в ней. Даже если эти люди не заслуживали поддержки.

Тася спустилась быстро. Она переоделась в свою одежду, заплела волосы в косу и накрасила губы прозрачным блеском, делающим их такими сочными, что Егору до зуда в собственных хотелось попробовать их на вкус. В душе мужчины не переставала играть мелодия, словно невидимая нить между ним и Тасей становилась прочнее и прочнее, и это знание было ценнее всего на свете.

— Мы можем идти, — кивнула Тася и улыбнулась.

— Да, конечно. На улице дождь. Возьми зонтик на вешалке, чтобы снова не промокнуть.

Тася кивнула. Егор надел драповое пальто и потянулся за вторым зонтом, но что-то остановило его. Боковым зрением мужчина поймал на себе взгляд Таси: она словно не понимала, зачем ему это. Не хотелось заставлять девушку думать, словно он старается избегать тесного контакта с ней, поэтому Егор осторожно забрал зонтик из её рук, а на крыльце раскрыл его, обхватив девушку за талию свободной рукой, чтобы держалась ближе. Идти вдвоём под одним зонтом оказалось приятно. Тася прижималась к нему, и Егор едва мог поверить, что его любимая, наконец, рядом.

— Ах ты гад! — заверещала Рената, стоило приблизиться к ней. — Ты тварь бездушная! Ты что с этой шалавой собрался ехать в больницу к сыну? Да ты никак с ней спишь, Сабуров!

Неприятно стало от слов бывшей жены. Егор не желал скандалить при Тасе, но он должен был постоять за честь своей любимой. Посмотрев на Ренату испепеляющим взглядом, мужчина процедил:

— Единственная шалава здесь ты. Либо ты затыкаешь рот и садишься в машину, либо мы с Тасей едем одни, а ты добираешься своим ходом.

Рената пыталась огрызнуться, но быстро поняла, что сопротивление в этой ситуации бесполезно, поджала губы и села в машину. Женщина никогда не была глупой, наверняка понимала, что терпению Егора пришёл конец. Он вообще мог не возиться с ней, её сыночком и их общими проблемами. Егор делал это из добрых побуждений, и он не собирался терпеть оскорбления от женщины, которая вообще не смела открывать свой рот в сторону Таси.

Егор посмотрел на Тасю, стараясь беззвучно попросить прощения за то, что ей пришлось стать свидетелем такой сцены. Ему хотелось сказать, что он никогда не сможет заговорить с ней в подобной форме, но это было бы неуместно сейчас. Мужчина приоткрыл рот, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, но Тася сжала его руку своей и улыбнулась.

— Я всё понимаю, ты не волнуйся.

Егор помог Тасе сесть в машину и только потом занял место рядом с ней. Внутри всё переворачивалось от абсурдности сложившейся ситуации. Он, вообще, не понимал, почему собственно должен сейчас мчаться в больницу