Невооружённым глазом я увидел, как Федот внутренне расслабился. Не нравилось ему, что я втравливаю его во всякие околотёмные делишки. Завязал — так завязал, как говорится. Но мы — те, кто мы есть. И от прошлого отмыться — задачка та ещё. Я вот никогда не отмоюсь. Будь я хоть аристократом-магом, хоть питекантропом, хоть инопланетянином — навсегда останусь капитаном Чейном. Что-то такое мне, кстати, голос Григория Александровича Барятинского с самого начала сказал. А потом всякие другие голоса подтверждали. Сейчас уже до того дошло, что я и сам это понял.

— Лист бумаги и карандаш организовать можно?

Федот молча позвонил в серебряный колокольчик. Через минуту я стал обладателем запрошенных аксессуаров. Взяв карандаш, принялся записывать имена и фамилии.

— Вот эти четверо, — сказал я, — скорее всего, купцы. Ну, или владельцы недвижимости. А может быть, кто-то вроде Федота Комарова до чудесного преображения. В общем, люди довольно состоятельные и влиятельные. Я подумал, ты можешь таких знать.

Федот с любопытством взял листок и пробежал взглядом написанное.

— Ну, как не знать… — протянул он. — Знакомые всё лица. Вот с этим, помню, воевали. Эх, как воевали…

— Прелесть, — кивнул я. — Ты мне напиши, пожалуйста, про каждого — кто он, где он, почему он.

Федот писать не спешил. Внимательно на меня посмотрел. Спросил:

— А что с ними потом будет?

— Это, Федот, неправильный вопрос, — вздохнул я.

— А какой же правильный?

— А правильный: что эти люди сделали такого, что я ими заинтересовался.

Федот поёрзал на месте, изображая всем своим видом здоровое любопытство.

— Я так понимаю, ты в курсе, что в мире творится, — сказал я. — Прорывы Тьмы, там. Да и в целом ситуация…

— Да уж, чай, не в погребе живём. Наслышаны, — вздохнул Федот. — Право слово, хоть плачь! Только-только дворянство получил, зажил как человек — и на тебе. Иной раз кажется, будто из-за меня оно всё. Мол, как это вы давеча сказали, «рождённый ползать» — и так далее. Чуть высунешься — сразу на тебе по башке!

— Это, Федот, глупости, — отмахнулся я. — Ты тут совершенно ни при чём. Уверяю тебя, как человек, который во всё это погружен с головой и даже глубже. Но ты прав в том, что Тьма пытается поглотить наш мир. И эти люди, — я постучал пальцем по листу бумаги, который Федот положил перед собой на стол, — ей помогут. Вот ответ на правильный вопрос. А на неправильный, что с ними будет, отвечу так: не знаю. Может быть, сразу их возьмём и изолируем. А может, просто наблюдение установим. Сейчас сложно сказать, знаем мы пока до обидного мало.

И даже меньше, чем мало, на самом деле. Вселилась ли уже Тьма в этих людей или ещё только планирует? Если, к примеру, надеть на них браслеты — такие, как на великом князе и на Жорже — мы задавим проблему в зародыше или же, наоборот, всё сломаем? Тьма быстренько найдёт себе новых кандидатов, а добиться от «книжкиного призрака», как его называет Света, новых данных — это снова песня долгая и нудная…

Но в любом случае, знать — лучше, чем не знать. Знания можно хоть как-то использовать. А вот незнание — уже никак не выйдет.

— Ох, ваше сиятельство, и непривычен же я к такому, — проворчал Федот, вертя в пальцах карандаш.

— Понимаю, — кивнул я. — Вот, веришь — всем сердцем понимаю. Но одно дело, когда ты в свои тёмные делишки играешь. И другое, когда Тьма пытается сожрать всё и всех. А эти люди, кстати говоря, в результате точно погибнут.

— Действительно? — озадачился Федот.

— Угу. Небось, слыхал про Гостиный двор, зоопарк в Париже?

— Как не слыхать.

— А про «мумий» информация в газеты просочилась?

Федот вздрогнул, побледнел.

— Вот это оно и есть, — жёстко сказал я. — Так что пиши. Тогда у людей будет хоть какой-то шанс. Вяленький, но — шанс.

Убеждённый моими доводами, Федот склонился над бумагой и стал царапать карандашом. А у меня в кармане тем временем загудело. Я выудил портсигар, открыл его.

— Курите, господин Барятинский, я не возражаю, — сказал Федот, не поднимая головы.

Я захлопнул портсигар и убрал его обратно.

— Спасибо, не хочется. Долго тебе ещё?

— Почти закончил… Вот-с, прошу. Если будут какие-то вопросы, так вы звоните. Прямо вот сюда, домой, мне и звоните, я вас просвещу.

— Спасибо, Федот! — Я схватил лист, свернул его и, не глядя, сунул в карман. — Бывай, полетел я.

— Да что ж вы так! — Федот всплеснул руками. — А отужинать как же? Я уж распорядился…

— В другой раз, извини.

Времени рассиживать за столами у меня резко не стало. Сообщение на экране «портсигара» было лаконичным и конкретным: «Ваше прiсутствiя трѣбуется въ зонѣ Д».

* * *

В этот раз я мчал с использованием магической турбины. Руки покоились на специальных вставках на руле, и моя энергия потоком хлестала в недра механизма, обеспечивающего движение. Конечно, поток этот был вовсе не такой уж сильный, как если бы я затеял творить магию Света, но всё равно чувство было такое, будто у меня потихоньку откачивают кровь.

Что могло случиться в «зоне Д»? Почему прямо сейчас? Конкурс должен начаться завтра, сегодня — рано.

Неужели сообщения перехватываются? Я ведь ничего об этой технологии не знаю. Запросто могут перехватываться. На всякий радар, как известно, найдётся антирадар. И если он вдруг нашёлся, то у нас — серьёзные проблемы.

А может, Федот?.. Нет, вряд ли. Даже если отбросить всё, что нас связывает, у старого бандита попросту не было времени. Этот его дворецкий, чёрт бы его побрал? А вот он — запросто. Вполне мог подслушать наш разговор и позвонить кому следует. Агенты Тьмы могут быть где угодно…

Такие вот мысли роились у меня в голове всю дорогу. А на пассажирском сиденье, сунув голову под крыло, спокойно дрых Джонатан.

— Эй, магический фамильяр! — окликнул я. — У тебя что, чуйку отбило? Творится какая-то ерунда, а ты не носишься с воплями!

Джонатан встрепенулся. Вспрыгнул мне на плечо и чувствительно долбанул клювом по темени.

— Ай! — вскрикнул я. — Сдурел, что ли?

— Государю императору — ура! — оглушил меня Джонатан.

И