Губы мужчины сжались в тонкую линию, а заинтересованный взгляд вмиг очерствел, превращая лицо в холодную и отстраненную маску, желающую указать мне свое место и наказать.

Секунда – он уже встал с кресла и перевернул меня на живот, опрокидывая грудью на стол. Еще секунда – его пальцы, не спрашивая разрешения, сорвали с меня дорогостоящие трусики "Victoria's Secret", полетевшие в сторону, как кусок дешевой тряпки, и Роберт вошел глубоко в мое совершенно сухое и неподготовленное лоно.

Я услышала, как недовольно Роберт прорычал, расстегивая молнию на брюках, но ничего мне предъявил. В кои-то веки я была совершенно довольна реакцией, а точнее ее отсутствием на Роберта моего непослушного ранее тела.

– Ты и не должна меня хотеть, главное, что этого хочу я…– не знаю, кому были адресованы эти слова: его мыслям, моему телу, ситуации в целом или комнате, повидавшей побольше нашего. Но в его интонации послышались едва уловимые нотки сожаления и обреченности.

"Ну да, небось тяжело трахаться с бабой, которая не течет как сучка!" – поддел Роберта внутренний голос его же словами, а я еле слышно злобно усмехнулась, и этот саркастический, не подходящий к нагнетенной Робертом ситуации жест не остался без внимания мужчины.

Он воспринял реакцию моего тела как личный вызов и, видимо, оскорбление, поэтому его пальцы переместились с разминания моих ягодиц на клитор…

Одно касание… Одно чертово касание к совершенно не возбужденной ранее горошине, и я почувствовала, как намокаю от теплых пальцев, умело массирующих в нужных местах, а оживший, словно после летаргического сна, клитор вмиг дал сильнейший спазм наслаждения в живот, и я недовольно сжала зубы, понимая, что рано расслабилась и начинаю проигрывать бой.

– Вот видишь, мышка… – Роберт спокойно вставил два пальца в мое лоно и усмехнулся, подтверждая свою собственную теорию, что все девушки готовы раздеться перед ним и тут же прыгнуть в постель, потому что лично я была уже мокрой, на радость мужчине. – Все даже проще, чем я думал.

Но Роберт не знал, что для меня подобное высказывание тоже звучало как челендж. Мозги наконец бросили вызов телу, и в этот раз я намерена была выиграть борьбу за девичью гордость и оставшуюся честь.

Рука Шаворского упала на мою спину, пригвоздив к столу основательно и без малейшего шанса на неповиновение. Мое платье было беззастенчиво поднято до самых грудей и благодаря свободному фасону закрыло лицо, погружая во тьму.

Краем уха я услышала звук открывающегося ящика, а затем характерный чпок от открывания какого-то флакона. Не успела я перепугаться, как рука мужчины упала на мои ягодицы и, раздвинув их, нанесла на анальное отверстие какой-то маслянистый и холодный крем.

– Это смазка, – соизволил пояснить мужчина, и я ощутила, как его напряженный член упирается мне в попку, пуская хоровод мурашек по телу. – Так будет каждый день. Целый месяц. Без лишних вопросов и пустых разговоров.

Мне казалось, он отчаянно пытался напугать меня этими словами, делая акценты на правильных словах для пущего эффекта, но я даже не успела до конца осознать их, так как все мысли ушли в режущее чувство внизу спины…

Несмотря на то, что мужчина входил в меня очень медленно, его огромный агрегат буквально рвал меня на части, заставляя вскрикнуть в голос от реальной, без примеси возбуждения боли.

Наконец, он вошел в меня до предела, так как замер и, прошипев пару матерных фраз сквозь стиснутые зубы, начал осторожные поступательные движение вперед-назад. В тот момент я осознала четко, как никогда, что все наши прошлые акты можно было назвать громким словом "нежные" и "обоюдно-приятные", так как в этот раз я не получала ничего взамен от его двойного наслаждения.

И вот сейчас, между его настойчивыми толчками, сбивчивым дыханием и сжатыми до боли пальцами на ягодицах, я не испытывала ничего, кроме стыда, неловкости, жалости к себе и презрения к мужчине, которого любила так же сильно, как и ненавидела.

Мне вдруг показалось, что все мои жизненные проблемы из-за Роберта. Он – причина всех моих несчастий. Может… мне не стоило спасать его в том переулке?

"Тебе нравится секс со мной, Шаворский? Так вот впредь я превращусь для тебя в пустую безэмоциональную куклу, не произносящую ни слова в твоем присутствии… кроме как по работе. Насколько хватит твоего самолюбия, а?" – презрительно процедил сквозь зубы внутренний голос, а затем добавил более резко: "Ты никогда не услышишь даже доброго слова из моих уст… Разве что на похоронах!"

В этот момент Роберт так сильно сжал мои ягодицы, что я против воли вся сжалась изнутри. Мужчина издал гортанный рык, а затем кончил прямо в меня, обдавая непривычным теплом изнутри.

Его член все еще слегка подрагивал во мне, когда мужчина деловито произнес:

– У тебя есть пять минут на сборы. Ты едешь со мной.

После этого он одним резким движением вышел из меня и, поставив на ноги, слегка подтолкнул в сторону выхода. Не имея альтернативы, собрав остатки растоптанной гордости в кулак, поплелась в спальню, где достала первое попавшееся очередное платье-мешок с именитой этикеткой, натянула первые в ряду шелковые трусики, предварительно приведя себя в порядок в ванной и выбросив в урну "испорченное" энергетикой Роберта платье, и направилась в общий холл.

Шаворский уже стоял около лестницы на крышу с серой сумкой для макбука и, смерив меня оценивающим, ничего не выражающим взглядом, направился вверх. Я успела только взять рабочий ежедневник, телефон и сумочку, а потом, как сумасшедшая, рванула догонять мужчину, который уже успел сесть в вертолет на крыше.

– Мне нужно было взять… – попыталась оправдаться я, но холодный поток безразличия от Роберта сказал мне яснее, чем слова, что единственное, чего хочет мужчина, чтобы я села в вертолет и молчала, не высовываясь.

Он был моим работодателем – это слово я уважала в своем подсознании так же сильно, как и слово «врач», поэтому выполнила указ беспрекословно.

Стараясь как-то отвлечься от паники, связанной с внезапно обнаруженной во мне боязнью высоты и первым полетом в жизни, зарылась в свой телефон и принялась переписываться с Фаиной "ВКонтакте". Девушка в шуточной манере описывала мне драку двух бывших подруг за парня с "дорогой этикеткой на шее", но новость о том, что Вероника все же съехала из нашего мини-общежития, огорчила меня не на шутку. Мало того, девушка забрала с собой нашего общего пса и, по сведениям Фаины, выпустила его около первой свалки в отместку Тане.

"ФИОНА ЖЕ НИ РАЗУ НЕ БЫЛА НА УЛИЦЕ! Вероника не способна на такое!!!" – строчила я ей одно сообщение за другим.

"Будем надеяться, что наш член семьи вернется домой рано или поздно… Ну, или Вероника блефует…" – неутешительно добавила подруга и тут же распрощалась, так как доехала до нужной станции метро, где у нее было третье по счету собеседование за эту неделю.

От пятиминутного созерцания маленького монитора телефона меня не на шутку укачало, поэтому я убрала его в сумку и достала ежедневник, чтобы сверить расписание шефа и не накосячить, дав тем самым лишний повод для наказания. Но, прежде чем я успела вникнуть хоть в одну букву, мне на руки упал маленький листочек с криво выведенными цифрами номера телефона Романа.