Дверь в кабинет распахивается, но я плохо соображаю, потому что листаю документы и не могу поверить в то, что вижу. Он же говорил, что не даст развода. Что случилось? Меня начинает трясти, тошнота подкатывает к горлу.

  - Что это?! – ошарашено смотрю на Марка, сдерживаю слезы, я не буду плакать при нём.

  - Ты хотела развод – ты его получила, всё по закону.

  Я только сейчас начала понимать, что не только его голос холодный, но и поведение. Даже секс был другим, каким-то резким и быстрым, но мне в тот момент показалось, что он именно так соскучился. Как всегда нетерпеливый, когда чего-то сильно хочет, его порой очень легко читать. Так, стоп… это получается, был его прощальный секс со мной?

  Я стою, смотрю на него и понимаю, что хочется впиться ногтями ему в лицо и расцарапать до крови, чтобы ему было больно так же, как мне сейчас, на душе, истоптанной его поступком. Почему он это сделал именно сейчас? Мне даже страшно спрашивать, а был ли он в командировке, или у какой-то шлюхи зависал? Так, Лисицына, не плакать, тебе не впервой получать тумаки под зад от судьбы. Мне нужно срочно выбираться от сюда, потому что состояние не просто слезливое, оно близится к истерике. Я сейчас впервые чувствую то, что беременна, тошнота не отпускает. И я хотела этому предателю сообщить о ребёнке? Не дождётся! И пусть я буду трижды дурой, но этого теперь не совершу. Я не знаю, чем он руководствовался, чтобы так быстро состряпать бумажку о разводе, но так не делают. По крайней мере, мне так кажется. Сам же приказал не напоминать, а я, идиотка, рада стараться. Возможно, это была его месть? Только за что? Боже, я схожу с ума, дай мне сил!

- Да, и ты наконец-то созрел? – смотрю с насмешкой, хватая открытку со стола, я её здесь не оставлю. – Поздравляю, что всё прошло успешно. Оказывается, ничего сложного не было, правда же?

  Иду к двери, а потом поворачиваюсь к Черкасову и вновь с улыбкой дополняю:

  - Прощальный секс был ни к чему, но пусть будет, это тебе на память. Удачи.

  Я не помню, как получилось выбраться из кабинета и приемной, помню только то, как бежала к лифту, смахивая слезы. Двери распахнулись, я сбежала в середину и в кого-то вписалась, открытка упала к моим ногам.

  - Так, так, Золушка бежит с бала, но ведь ещё не двенадцать ночи. И почему она вся в слезах?

  Уваров поднимает мой подбородок указательным пальцем и пристально сверлит меня своими проницательными глазами.

   - Сказка Золушка - дерьмовая, в моей версии  - всё хреново.

  Отталкиваю мужчину от себя и забиваюсь в дальний угол лифта, размазывая тушь по лицу. Я не хочу плакать при нём, но мои слезы градом текут по щекам.

  - Ты – беременна?

  - Отдайте! – пытаюсь вырвать открытку из лап Уварова, но тот поднимает руку вверх, а я не могу дотянуться в такую высоту.

- Приехали.

  Лифт неожиданно тормозит на пятом этаже, рука Уварова цепко хватает меня за запястье и куда-то вытаскивает.

  - Отпустите, я хочу уйти, как можно быстрее.

  - Сюда.

  Я едва не влетаю в просторный кабинет, даже не успеваю прочитать табличку, но, видимо, это помещение пока никем не занято.

  - Рассказывай.

  Я теряюсь, когда вижу, как мужчина закрывает дверь на ключ, а потом прячет его в карман.

- Насиловать тебя никто не будет, думаю, Черкасова с тебя достаточно.

  - Не смешно.

  - Да, то есть мне можно?

- Что?!

  - Шутка.

  Александр Валентинович садится на край стола и изучает меня, а я дрожащими пальцами пытаюсь набрать номер Оли.

  - Надеюсь, не в полицию звонишь?

  - Больно нужен, - фыркаю. – Оль, у меня проблемы. Да, я в офисе, но … нет, дай сказать. Я потом всё расскажу.

  В трубку тараторят, а Уваров иронично качает головой, понимая, что меня заговорили.

  - Я в плену у Уварова! – шокирую подругу, Уварова, он соскакивает со стола и вырывает трубку.

  - Она вся в слезах бежала без оглядки, я боюсь её одну отпускать, приезжай в кафе, что напротив нашего офиса, я её передам тебе из рук в руки, всё поняла?

  Ого, он так говорил с Олей, что даже я забыла, как возмущаться. Трубка оказывается у меня в ладони, а в трубке слышу возмущенный спич подруги.

  - Что он себе возомнил? Кто это вообще такой?

  - Приедешь, увидишь, - поджимаю губы, смотря в упор на Уварова.

  - Успокоилась?

  И как у него получается так держать себя в руках, я думал Марк выдержанный, галантный, но когда ближе узнала, поняла, какая страстная у него натура. А от этого так и веет арктическим холодом, весь собран, подтянут, и удивительно хладнокровен.

  - Ты не ответила на мой вопрос.

  - Не ваше дело.

  - Марк знает?

  - Не ваше дело, - продолжаю упрямиться.

  Мужчина достает свой мобильный, видимо собирается кому-то звонить.

  - Сам узнаю.

  - Нет, я не успела сказать!

  - Почему, - ого, а его можно удивить, смотрит, прищурился.

  - А смысл, мы уже в разводе. Он сам всё это дело состряпал со своими юристами.

  - Я ничего не знал.

  Уваров отталкивается от стола и о чём-то думает, играя мобильным. Меня это ни капельки не трогает, я смотрю на двери и тяжело вздыхаю: вырваться ну никак не получится.

  - И я не знала, вот теперь как бы вся в радостных соплях бегу домой, вещи собирать.

  - Что собираешься дальше делать?

  Как интересно, а ему какое дело?

  - Только попробуйте ему что-то сказать, - превращаюсь в шипящую змею, давая понять, что не хрен лезть туда, куда не приглашали.

  - И не собирался, это ваше дело. Не думаю, что его надолго хватит, проходили, знаем его припадки.

  - Знаете и потакаете им?!

- На что ты намекаешь?

  - На ваш дикий розыгрыш.

  Уваров смотрит на меня, а я не понимаю, что с ним происходит, не могу прочитать ни единой эмоции на суровом лице.

  - Догадалась? – глаза внезапно потеплели.

  - Это было не сложно, глядя на ваши отношения. Так просто такие дела не провернешь, здесь была задействована влиятельная рука. А кто в этой конторе такой же «пуп земли», как Черкасов? Да любой ответит – Александр Валентинович.

  - Я думал, это закончится быстрее, но вышло, что вышло, потому что кое-кто… - он потешается надо мной, отвратительное насекомое – вонючка!

  - Можно подумать вы часто рассматриваете свой паспорт.