Я встаю из-за стола и, сложив руки на груди, говорю:

  - Сядьте! Я ничего не понимаю, что происходит?

  - Я с ним работать не буду.

  - Оль, тебе от силы полгода работать и зарплата не офигенная, а мне сойдет, мне много не надо.

  - Маргош, что ты такое плетешь, у тебя температура? – она ладошкой касается моего лба.

  - Я – беременна, и я в разводе, тадам, - развожу руками и давлюсь чаем, когда Оля вновь лупит Уварова, в этот раз – сумочкой, он едва успевает прикрыться руками.

  - Это ты, чертов гений, всё устроил? Да тебя линчевать мало! А ты, дура, этому красавчику поди не призналась?

  Какая же она чёткая девушка. Она похлещи меня, получается, даже страшно представить, какой мужчина ей нужен, чтобы совладать с такой энергетикой.

- Женщина…успокойся, - голос Александра тихий, но суровый, только он не учел одного: Оле глубоко фиолетово на его тон и его поведение, эдакая суровая сельская девушка, которая обидчику и накостылять может. На курсе парни с осторожностью общались с девушкой, очень быстро у них сформировалось чувство уважения к шустрой сокурснице.

  - Ты меня женщиной делал, что такое говоришь? Если нет, то захлопни варежку и молчи, кофе свой пей.

  - Оль, ну что ты такое говоришь?! Опять твои замашки, а как же «я же девочка, красавица»?

  - С этим? – кивает головой в сторону Уварова. – Никогда!

  - Со следующего понедельника, вы, Хельга, работаете у меня, - чеканит Уваров и встает из-за стола. – Маргарита, я всё решу, позже перезвоню. А пока, постарайся урезонить свою подругу. Всего хорошего.

  - Ни хрена я к тебе не приду! – фырчит подруга в спину уходящего Александра, но тот не поворачивается.

  - Олька, что ты творишь? И почему он называет тебя Хельгой? Тебя ведь так только отец называл, пока жил с вами.

  - Пересеклись недавно, такой козлина. Сразу под юбку пытался залезть, принял за девку лёгкого поведения.

  - Олька, да ты что?! Мне всегда казалось, что он весь такой галантный, невозмутимый.

  - В стенах вашего офиса, а вне этих стен ты видела его хотя бы раз? То-то же, видишь, какие глаза у тебя огромные.

  У меня голова кругом шла, пока всю дорогу с дому Черкасова Оля изливала душу и всячески обзывала Уварова. Возможно, это к лучшему, что я переключилась со своего горя на её проблему. Получается, что я невольно подставила подругу. И подставила конкретно. Ей через неделю пришлось выйти на работу к Уварову – долг отрабатывать за операцию, которую очень быстро сделали её маме в одной из самых престижных офтальмологических клиник Киева.  Оля даже не была в курсе всех новостей, её мама сообщила дочке новости только после окончания лечения.

   А я благополучно поселилась у Оли, и таки вышла на её прежнее место работы. Вот только, что творилось у меня в душе, я старалась как можно меньше распространяться. А было всего, особенно с родными, но я выдержала,  смогла сделать так, как задумала.

Марк

  Последнее, что я запоминаю – улыбку на лице Маргариты. Она до сих пор стоит перед моими глазами, пока я сижу и откровенно бухаю, раскачиваясь в кресле.

  А мысли дикие, так и шепчут: а что она тебе хотела сказать? Я помню на столе какую-то поздравительную открытку с нарисованным медвежонком и его мамой. И тут мой стакан гулко ударяется о стол. Она пришла сообщить мне о беременности? Вот те раз! То есть мне только что хотели вписать на погоны чужого ребенка? Тогда я пропустил интересное зрелище.

  К вечеру я превращаюсь в невменяемого алкаша, но меня действительно никто не трогает. Виктория четко исполняет свои обязанности. Даже Уваров куда-то забежал и к следующему утру я его не видел.

  Домой, естественно я вновь не попал. Проснулся на неудобном диване в смежной комнате, где я раньше часто оставался ночевать. Голова трещит, во рту коты нагадили, одежда как из-под задницы вылезла.

  Бреду в душ, освежаюсь и долго изучаю свою помятую рожу в отражении зеркала. Алкоголь не помогает спастись от  проблем, он приносит к проблемам головную боль. А еще желание крушить всё на своём пути.

  Надеваю свежую одежду, выхожу в кабинет и ногой ударяю по стулу, тот летит в стену и глухо стучится о стену. Из приемной вбегает Виктория, но видит меня на взводе, медленно пятится назад.

  - Меня не будет, не знаю, когда вернусь.

  Я еду домой, в надежде, что не увижу там следов Маргариты. Хочу просто поспать на нормальной кровати. Да, кровати! Эту стоит выбросить, да всё, к чему она прикасалась – выбросить. Кухонный стол первым пойдет на помойку.

  Черт, мене не одну неделю рвало на части, боль в груди не утихала. Однажды я поехал к дому, где Марго  проживала с Ольгой, которая внезапно стала помощницей Уварова, я был шокированной рокировкой друга. Я хотел, чтобы ничего не напоминало мне о Маргарите. И что в итоге? Почти каждый раз видеть в глазах Ольги презрение к моей особе? Гад, он это нарочно сделал? Ответ я не получил. Да и вообще, наши с ним отношения стали не столь доверительными, и меня это напрягало.

  У дома я видел, как из автомобиля выходила Марго с каким-то парнем, она ему улыбалась, а он тащил огромные сумки с продуктами. А это что ещё за лапоть?  Это вообще нормально? Или она уже себе нового ухажёра нашла?

  Полночи я тогда колесил по городу и не мог остановиться, а потом проспался и решил: работа, и только она в приоритете.

(Прошло 5 месяцев, середина декабря)

  Как я прожил эти пять месяцев? Да на автомате, как робот. Дом, работа, дом, ничего толкового. Что на личном фронте? А ничего толкового. Несколько раз с Уваровым удосужились побывать в ночном клубе, но что-то пошло не так.

  Как родители? Мама ликовала, всё время не забывала повторять: я же чувствовала, я же говорила. Да, ты была права, а твой сын – дебил. Теперь всё намного проще, мне на всё плевать.

  Как отношения с Шуриком? Можно сказать, что-то в стиле «ровно-нейтральные», но не как раньше. У него своих забот полно, и военных действий на рабочем месте. Сам виноват, нечего смешивать личное и рабочее. И это тот, кто раньше бахвалился, что эти две параллельные у него не пересекаются. Я намного позже узнал, что Уваров познакомился с девушкой в клубе и некрасиво себя повел, кажется, приставал или уже завалил на лопатки малышку. Девчонка оказалась не из робких и хорошенько всекла мужику. А потом они где-то пересеклись, или я даже не понимаю, каким образом, но Ольга оказалась у него в личных помощниках. То ли он оплатил операцию её матери, то ли деньги одолжил. Мне никто подробности, к сожалению, не предоставил.

   И теперь парень сам не свой, потому что его откровенно пихают, как болванчика, а он у нас к такому не привык. И что самое забавное: девчонка его совершенно не боится и даже открыто вредит, хочет, чтобы её уволили. Я не мешаюсь в эти довольно неординарные отношения, пусть сами решают свои проблемы. Но со стороны наблюдаю за парнем, он сильно изменился. Мрачным стал и скрытным, мы очень мало  общаемся, очень мало.