– Сначала я подозревал Марти, отчасти потому, что на него указала девушка. Но ее словам нельзя доверять. Кармен ничего не знала, а просто воспользовалась случаем, чтобы отомстить бывшему дружку. Кармен не из тех, кто легко забывает обиды. Но Марти вел себя не так, как должен был вести себя убийца. Кроме того, он хладнокровный человек, а убийца явно запаниковал. Я еще не постучал в дверь, а тот уже бросился наутек… Разумеется, я подумал и на Слейда. Но он тоже не подходит. Слейда всегда сопровождают двое вооруженных людей, которых не так легко напугать. Кроме того, Слейд искренне удивился, обнаружив сегодня днем кровь на полу. Слейд был в доле со Стайнером и следил за ним, но не убивал. Во-первых, у него не было причин, а во-вторых, он не стал бы его убивать так – при свидетелях… А вот Карл Оуэн мог это сделать. Когда-то он был влюблен в Кармен, а может, любил ее до сих пор. Шофер имел возможность шпионить за ней, знать, куда ездит девушка и чем занимается. Он выследил Стайнера, вошел в дом с черного хода, оценил расклад с фотографированием и слетел с катушек. Застрелил Стайнера. Потом испугался и убежал.

– Несся до самого причала в Лидо и свалился в воду, – сухо добавил Айшем. – А вы не забыли, что Оуэн получил удар в висок?

– Нет. И еще я не забыл, что Марти каким-то образом узнал о фотопластинке. По крайней мере, он проник в дом, взял пластинку, а тело Стайнера спрятал в гараже, чтобы получить свободу действий.

– Приведите Агнес Лаурел, Гриннел, – распорядился Айшем.

Детектив встал, быстрым шагом пересек кабинет и скрылся за дверью.

– Ну ты даешь, парень! – воскликнул Фиалка Макджи.

Я не удостоил его взглядом. Айшем оттянул складку кожи у кадыка и принялся рассматривать ногти на другой руке.

Гриннел вернулся с блондинкой. Ее спутанные волосы разметались по воротнику пальто. Серьги из черного янтаря она сняла. Агнес выглядела усталой, но уже не напуганной. Девушка медленно опустилась на стул у края стола, где сидел Слейд, и сложила на коленях руки с серебристыми ногтями.

– Ну что ж, мисс Лаурел, – тихо сказал Айшем, – теперь мы хотим послушать вас.

Девушка опустила взгляд на сложенные на коленях руки и заговорила – без запинки, тихим и ровным голосом:

– Мы с Марти познакомились около трех месяцев назад. Думаю, он подружился со мной потому, что я работала у Стайнера. Наверное, именно в этом причина. Я рассказала ему о Стайнере все, что знала. Кое-что он уже разнюхал сам. Марти жил на деньги, полученные от отца Кармен Дравек. Деньги заканчивались, ему приходилось экономить на мелочах, и Джо задумал новое дело. Он решил, что Стайнеру нужен партнер, и стал следить за ним. Пытался выяснить, какие у него покровители… Вчера вечером Марти сидел в своей машине за домом Стайнера. Услышал выстрелы и увидел, что по лестнице бежит какой-то парень, прыгает в большой седан и дает деру. Джо за ним. На полпути к пляжу догнал и столкнул с дороги. Парень достал пистолет, но у него сдали нервы, и Джо оглушил его. Пока тот валялся без сознания, Джо его обыскал и выяснил, кто он такой. Джо прикинулся полицейским, парень раскололся и все ему выложил. Пока Джо думал, что со всем этим делать, парень пришел в себя, вытолкнул Джо из машины и бросился наутек. Он гнал как сумасшедший, и Джо не стал его преследовать. Вернулся к дому Стайнера. Думаю, остальное вы знаете. Когда Джо проявил фотопластинку и увидел, что там на ней, то решил побыстрее сшибить денег, чтобы мы смогли уехать из города раньше, чем полиция найдет Стайнера.

Агнес Лаурел умолкла. Айшем принялся барабанить пальцами по крышке стола.

– Марти вам все рассказал, да?

– Угу.

– Вы уверены, что он не убивал этого Карла Оуэна?

– Меня там не было. Но, судя по тому, как Джо себя вел, он никого не убивал.

Айшем кивнул:

– Пока все, мисс Лаурел. Нам понадобятся ваши письменные показания. Разумеется, вас придется задержать.

Блондинка встала, и Гриннел увел ее. Девушка вышла из кабинета, ни на кого не взглянув.

– Марти не мог знать, что Карл Оуэн мертв, – сказал Айшем. – Но он был уверен, что парень попытается скрыться. Марти рассчитывал получить деньги от Дравека и уехать до того, как мы найдем шофера. Рассказ девушки очень похож на правду.

Все молчали. Затем Айшем повернулся ко мне:

– Вы совершили одну серьезную ошибку. Не следовало говорить девушке о Марти, пока вы не убедились, что убийца он. А так погибли два человека.

– Ну да, – кивнул я. – Может, мне вернуться и начать все заново?

– Не грубите.

– Я не грублю. Я работал на Дравека и пытался облегчить его душевные муки. Я не знал, что девушка чокнутая, и не знал, что у Дравека поедет крыша. Я пришел за снимками. Мне было наплевать на этих подонков – Стайнера, Марти и его подружку. И теперь наплевать.

– Ладно, ладно, – раздраженно махнул рукой Айшем. – Сегодня вы мне больше не нужны. А со следствием вам еще придется беседовать, и не раз.

Он встал, и я тоже. Он протянул мне руку.

– Но от этого вам будет гораздо больше пользы, чем вреда, – сухо добавил Айшем.

Я пожал ему руку и вышел. Макджи последовал за мной. Мы спустились на лифте, не обменявшись ни словом. На улице Макджи подошел к правой дверце моего «кадиллака» и сел в машину.

– В твоей берлоге найдется что-нибудь выпить?

– Сколько угодно, – ответил я.

– Тогда пропустим по стаканчику.

Я завел мотор и поехал через гулкий туннель на Первой улице. Мы вынырнули из туннеля, и Марти повернулся ко мне:

– В следующий раз, когда пришлю к тебе клиента, я не буду рассчитывать, что ты его сдашь.

Мы ехали в «Берглунд». Был тихий вечер. Я чувствовал себя усталым, старым и никому не нужным.

Хьюго Кэндлис стоял в центре зала для игры в сквош, наклонив вперед свое крупное тело и аккуратно держа маленький черный мячик большим и указательным пальцем левой руки. Он отпустил мяч, отскочивший от пола у самой линии подачи, и хлестко ударил по нему ракеткой с длинной ручкой.

Черный мячик ударился о стену чуть ниже середины, описал высокую ленивую дугу, едва не задев белый потолок и светильники с проволочной сеткой, а затем неспешно опустился у задней стены, так и не задев ее.

Джордж Дайл без особого старания попытался отбить мяч, но лишь чиркнул краем ракетки по бетонной стене. Мяч безжизненно скользнул на пол.

– Отличный удар, шеф. Двенадцать – четырнадцать. Куда мне до вас.

Джордж Дайл был высок, темноволос и по-голливудски красив – смуглый, стройный, поджарый. Все в нем казалось каким-то жестким, за исключением полных, мягких губ и больших, кротких, как у коровы, глаз.