не светились как в присутствии советника Повелителя Света, она отклоняла любые предложения мужчин, не танцевала на балах, чаще всего сидела и вышивала картины, надеясь запечатлеть их встречу с Ленаром. Эти полгода для Госпожи Порядка казались целой вечностью.

К подножию трона подошел мужчина. Боги синхронно посмотрели на него. Адриан удивленно, Селена заинтересованно, Ниалл же раздраженно, учуяв запах пепла, тяжело оседающий в легких. Татум, одетый в черный костюм-тройка с цепочкой для карманных часов, поклонился Госпоже Порядка и протянул ладонь, сказав:

— Прошу простить мне мою наглость, Госпожа, но я бы хотел пригласить вас на танец и убрать с вашего прекрасного лица это хмурое выражение.

Присутствующие в зале ахнули. Сейчас было время не для танцев, как посмел обычный слуга пригласить Богиню? Но Селена вдруг широко улыбнулась и вложила в протянутую ладонь свои хрупкие пальчики. Татум бесцеремонно поцеловал ее руку, будто ставил на нее свои права и повел в самый центр зала. Богиня взмахнула рукой и в зале раздались нежные трели скрипки. Они кружились по залу вдвоем, не замечая ничего вокруг. Мир сузился до размера горошины и в этот самый момент для Татума не существовало ничего, кроме гетерохромного омута ее глаз, так поразивших его при первой встречи. Его сердце больше не стучало мирно, оно отстукивало в груди ее имя. Взгляд Селены наткнулся на кудрявые русые локоны и грустные изумрудные глаза. Ленар был здесь. Он снова был там, мешая ей жить дальше, отпустив возлюбленного. Только в этот раз улыбка не соскочила с красивых губ Богини, напротив, она засмеялась, теснее прижимаясь к мужчине. Видение пропало, лишь мускусный шлейф напоминал о мимолетном присутствии советника Повелителя.

Ниалл не сводил глаз с сестры и в груди его взметнувшейся стеной огня горела злость и ненависть. Он не хотел для сестры такого мужчину: владеющего Хаосом, но он больше не станет ей указывать. Хватит всех вокруг контролировать. Он позволил дочери жить своей жизнью, пора дать свободу и сестре. Ненависть утихла, стоило вновь обернуться к Персефоне и заметить на себе ледяной заинтересованный взгляд. Ниалл поднялся и медленно подошел к столу. Персефона выпрямилась точно струна и затаила дыхание.

— Как вам прием, дамы? — спросил Ниалл.

— Лучший, что я посещала! — воскликнула Клара и кокетливо заморгала ресничками.

— Тебе нравится, Персефона? — Ниалл специально наклонился к ней, обдавая ухо жаром своего дыхания.

Клара ткнула подругу локтем в бок и расширила глаза от ужаса. Персефона сглотнула и точно не своим голосом, который показался ей уж очень писклявым, произнесла:

— Благодарю за честь, Повелитель, все прекрасно.

— Особенно ты, — улыбнулся Бог.

Сердце Персефоны ухнуло куда — то вниз и разбилось на мелкие хрустальные кусочки, чтобы затем собраться воедино и застучать сильнее. Она подняла глаза и потонула в лазурном омуте. Нужно было ответить комплиментом на комплимент, но она не смогла произнести и слова. Не дыша, она смотрела в бархатный омут его глаз, а он на ее полуоткрытые губы, такие манящие. Захотелось стереть поцелуем эту помаду на ее губах, смыть всю косметику, такую ненужную прекрасному фарфоровому личику и увидеть на дне ледяной радужки восхищение им самим.

— Повелитель, вы сегодня так прекрасны! — прощебетала подружка Клары, но Ниалл не услышал, либо предпочел проглотить комплимент. Он протянул ладонь Персефоне и спросил:

— Хочешь потанцевать?

— Очень, — выдохнула она и сжала прохладной ладонью его горячую руку.

Бог улыбнулся и повел ее по залу к танцующей сестре. Они поклонились друг другу и, поймав ритм, закружились по тронному залу. Адриан изумленно смотрел на брата, а Дафна вдруг спросила:

— Это точно Ниалл? Может, он все еще заточен в клетке, а это некто похожий на него?

— Я тоже так думал по началу, Фанни. Но это Ниалл, вот только…кажется, я совсем не знаю своего брата. Больше не знаю.

Ниалл прижал Персефону ближе, почти переходя за рамки приличия. Прижимать кандидаток так было нельзя, но он не сдержался. Он хотел чувствовать черничный аромат бесконечно на протяжении всего танца. Бог закружил Персефону сильнее, а затем прошептал:

— А я не знал, что ты жестокая. — Персефона недоуменно подняла голову и Ниалл пояснил: — Платье? Да еще и такое соблазнительное? Да еще и в моем любимом цвете. Я думал, ты будешь в брюках, а ты решила ошеломить меня, Персефона, заставить распустить остальных девушек сейчас же.

Девушка попыталась скрыть широкую сияющую улыбку, но у нее не вышло. Она кокетливо произнесла:

— Как будто вы не жестокий, Повелитель! Вы шокировали окружающих и привели меня в восторг своим образом.

— Я старался понравиться одной капризной смертной, — усмехнулся Ниалл.

Слова сорвались с губ Персефоны до того, как мозг успел придумать правильный ответ. Она сказала:

— Ты нравишься мне любым.

Ниалл вскинул брови в изумлении, а Персефона прикусила язык и мысленно застонала от досады. Что она только что вообще сказала? Но Ниалл, похоже, выглядел не менее удивленным. Он облизнул губы и сказал:

— Хорошая попытка пройти в следующий этап. Но я и так этим танцем показал свое расположение.

— И каким же будет следующий этап?

Ниалл задумчиво прошептал:

— Горячим. Надеюсь, ты умеешь рисовать.

Музыка стихла. Ниалл поклонился и, оставив поцелуй на руке Персефоны, с сияющей улыбкой на лице вернулся к трону. Персефона же медленно подошла к столу, залпом осушила бокал с вином и только заметила на себе гневные взгляды присутствующих дам. Клара вдруг через плотно сжатые зубы прошипела:

— Тебе конец!

Персефона, как учил Адриан, проглотила выпад и села на свое место. Только Клара не собиралась сидеть и ждать, пока Персефона заберет у нее Бога Света. Таинственный мужчина с серебристыми прядями обещал ей силу, если она подберется к Ниаллу ближе, а эта настырная наглая блондинка путалась под ногами! Сжав в ладони кусочек камня, что дал ей мужчина, Клара вдруг сказала:

— Я не позволю тебе отобрать его у меня. Пошли со мной, дрянь!

Персефона удивленно вскинула брови и хотела осадить наглую девчонку, только в нос ударил приторный клубничный запах, а ноги сами поплелись за ней. Клара быстрым шагом пересекла половину тронного зала, а затем, увидев как Боги отвлеклись, резко обернулась и кинула камнем в Персефону. Он взорвался яркой вспышкой, кусок отлетел в грудь девушки, один острый осколок отскочил, ударившись о снежинку на лифе, но сотни других неумолимо мчались к ней. Изо рта на руки брызнула кровь, стало тяжелее дышать. Ниалл за долю секунды коснулся нити Света, заключил Персефону в объятия и закрыл спиной от летящих осколков. Они влетели в него с размаху, впились в кожу,