Так и Таня, прежде видевшая Ваньку редко, раздражавшаяся нанего, злившаяся, но все же думающая о нем постоянно, теперь вдруг получиласлишком много Ваньки. Она не разлюбила его, но все же некоторый «передоз»Ваньки определенно произошел. В первые дни они говорили почти сутками,выхлестнули все эмоции, и теперь Таня находилась в некотором сердечномнедоумении. Что еще обсуждать? Что она не хочет лететь в глушь, а Ванькасобирается через пару недель вернуться в свою скрипящую лешаками чащобу? Хорошоеще Ванька наделен был уникальным даром молчания. Молчать с ним было легко и нетомительно. Таня и сама была не слишком говорлива. Заполнять паузы чужогомолчания своей болтовней – почерк ягунчиков.

К тому же Ванька бывал все время занят. Каждые пять минутобъявлялся Тарарах и утаскивал его по неотложным делам. Где он выискивалстолько неотложных дел, Таня представления не имела. И где, интересно, этинеотложные дела были раньше, месяц назад? Можно подумать, что на Буянесвирепствует эпидемия чумы, которая косит магических зверей под корень.

После того разговора на крыше Бейбарсов не объявлялся. О немне было ни слуху ни духу. Таня даже не знала, где он скрывается. И хорошо, чтоне знала, потому что Франциск и Вацлав все время ошивались поблизости. Как-тоночью они попытались просканировать ее разум, но наткнулись на хитруюблокировку. Получилось так, что не полувампиры нырнули в ее сознание, а Таняоказалась в их, и целую ночь ей снились чужие вампирские сны. Утром же, сама неотдавая себе отчета в том, что собирается сделать, она явилась в поварню ивцепилась зубами в кусок сырого мяса.

В поварне как раз был Тарарах, заскочивший за костями дляпещерного льва.

– Завтракаем? – спросил он, особенно ничему неудивляясь. – У вас с Ванькой синхронные заскоки! Вы прямо как моя невеста!

– У тебя есть невеста? – удивилась Таня.

Ощутив во рту вкус крови, она опомнилась, выронила кусокмяса и стала полоскать рот.

– Так что там с невестой? У тебя есть невеста,Тарарах? – продолжала она с любопытством.

– Была в пещерные времена, – неохотно сказалТарарах. – Мы бродили по лугу, и она вдруг увидела мышь.

– Завизжала, конечно? – спросила Таня.

Тарарах уныло покачал головой.

– Убила ее камнем и съела. Сырую, сдирая шкурку зубами.А после этого полезла ко мне целоваться. Это был уже перебор. Я бросил ее.Потом поумнел и много раз говорил себе: зачем? Если не прощать любимыммаленькие недостатки и причуды, то кому их прощать? Почему знакомым ипосторонним людям мы прощаем почти все, а любимым ничего? Где логика?

Тарарах взял кости и ушел, а Таня еще долго стояла взадумчивости. Никогда раньше Тарарах не говорил с ней о любви. Видно, онадействительно выросла.

* * *

Дни шли. Таня постоянно ощущала близкое присутствиеБейбарсова. Просто на уровне интуиции, у магов безошибочной. Но вот где онпрячется? Этого она не могла определить. Сознан??е наталкивалось на идеальнуюзащиту некромага.

Получилось так, что невольно Таня думала о Бейбарсовепостоянно. Упрямо не желала его видеть, но думала, думала. Если бы он пришел,она бы прогнала его, но проблема в том, что он не приходил и прогонять былонекого. Выходило как в популярной психологической игре: «Не звони мне! Я тебесто раз говорила: не звони мне!.. Забудь этот номер!.. Эй, чего ты молчишь?Куда ты делся? Не смей молчать!»

Целые дни Таня проводила на драконбольном поле. Выматываласьтак, что, когда тренировка заканчивалась, у нее не хватало сил сосчитатьигроков собственной команды. То ей казалось, что их пять, то, что добрая сотня.

Раду Соловей держал пока в ангаре, связав джиннов клятвой,которую даже эти балаболки не способны были нарушить. Сборная мира оставалась вневедении, какой из драконов будет ее воротами. Кроме тех, кто летал за Радойна остров, о драконихе знали только Лизхен Херц и Маланья Нефертити. Именно онитренировали Раду ночами, когда остальные игроки расходились отдыхать. Это былприказ Соловья. Объяснялась таинственность просто. У тренера не было уверенности,что Рада сумеет восстановиться и будет готова к игре. А раз так – лучшеодновременно готовить двух драконов: Раду и Гоярына.

В тот день тренировка затянулась. Соловья пробило на высшийпилотаж в составе боевых двоек. Заниматься этим в темноте, осенью, когдаграницы поля расплываются, а песок не виден из-за тумана, – отдельнаяпесня. Даже самоубийца дал бы задний ход. Однако в данном случае выбора небыло. Если они не сумеют удивить сборную вечности, преподнести ей нечтокардинально новое, шансов у них нет.

Боевая двойка – это два игрока, составляющие в атаке изащите единое целое. Пара, понимающая друг друга лучше, чем супруги, прожившиевместе пятьдесят лет. Ощущающая каждую мысль, каждое движение напарника. Пара –как тактическая единица. Сложно сказать, было ли это оригинальной находкойтренера или встречалось в спорте когда-либо прежде, однако для Тани это явилосьнеожиданностью.

Особенно, когда в боевую пару Тане Соловей внезапноназначил… Энтроациокуль. Когда он произнес: «Гроттер», а сразу после –«Энтроациокуль», Тане почудилось, что она ослышалась. Бактрийскую ведьму? Онабы предпочла Рамапапу или Маланью Нефертити.

Не веря своим ушам, Таня подлетела к Соловью.

– Но почему она? Почему?

Соловей нахмурился. Во время тренировок задавать вопросы неполагалось. Только после, на разборе.

– Ты отнимаешь время! – крикнул он.

– Я хочу знать! Я требую!

– Она твоя вторая половина.

– ЭНТРОАЦИОКУЛЬ?

– Ты ее светлая тень. Она – твоя темная тень. Вы полнаяпротивоположность. Свет и тьма. Молодость и мудрость. Идеализм и коварство. Ипри всем том у вас больше общего, чем вам кажется. Короче, вы прекрасноуравновешиваете друг друга. Вместе вы непобедимы… А теперь марш, марш! Ты и такуже отняла у команды тридцать секунд!

Соловей замахал руками. Таня неохотно развернула контрабас иподлетела к Энтроациокуль. Бактрийская ведьма ухмылялась.

– Что, напарница? Пыталась отделаться от своей темнойтени? Вперед, крошка! Шевели смычком! И помни: если ты подведешь меня на поле –я тебя прикончу.

– А если тормозить будешь ты?

– В этом случае я тоже попытаюсь прикончить тебяпервой, чтобы избежать твоих укоров! Вперед!

Разгневавшись, Таня сделала такой стремительный «мгновенныйперевертон», что Энтроациокуль нагнала ее лишь к середине петли. Но все женагнала…

* * *