– Если бы я пошел вас провожать, это их не остановило бы. Зое нужно было не сопротивляться, а сразу отдать телефон, сейчас была бы жива.

– Я ничего не сказала о тебе, Борис. По моей версии, мы просто гуляли по центру, а в этот двор зашли покурить.

– Молодец. Действительно, от моих показаний толку бы не было, я же ничего не видел.

Узнав то, что хотел узнать, Максимов простился с Любой. Никакой помощи он не предложил.

Стас никак не мог поверить, что в клинике больше нет Зои Ивановны. В положенное время вечернего обхода он ждал ее в реанимации, отвечая на телефонные звонки, надеялся услышать в трубке ее голос, а проходя мимо кабинета, невольно притормаживал: не позовет ли? Не придет, не позвонит и не позовет!

Тело Зои Ивановны лежало в судебном морге – ждали разрешения на захоронение. На Ивана было страшно смотреть – он словно застыл. Видя это, Колдунов вызвал его на беседу. Они несколько часов проговорили при закрытых дверях, но легче, кажется, не стало ни одному, ни другому.

Стас писал истории, когда в дверь ординаторской постучался профессор Максимов.

– Станислав Евгеньевич, я к вам для приватного разговора.

– Вы? Ко мне? – Стасу не удалось скрыть удивления.

– Да, именно. Дело в том, уважаемый Станислав Евгеньевич, что вы дежурили в клинике во время трагического происшествия с Зоей Ивановной…

– Да, дежурил.

– С ней вместе привозили еще одну девушку. Я имею честь быть ее женихом…

Стас чуть не подскочил на стуле. Максимов – Любин жених? Но это значит, что она не замужем!

– Так вот, – продолжал Максимов, – я хотел бы выяснить у вас один деликатный момент. Было ли в отношении нее совершено сексуальное насилие?

– Простите?

– Боже мой, что тут непонятного! Это же первое, о чем нужно думать, когда женщина побывала в руках подростков-наркоманов.

– Борис Владиславович, существует такое понятие, как врачебная тайна, – отрезал Стас.

Максимов тонко улыбнулся:

– Но я такой же врач, как и вы. Со мной вы можете свободно обсуждать своих пациентов.

– Спросите у нее сами.

– Вы, молодой человек, совсем не знаете женщин. Разве можно доверять им в этих вопросах? Конечно, она скажет, что ничего не было. Женщины всегда так говорят.

Стас поднялся:

– Дверь у вас за спиной, Борис Владиславович. Не смею задерживать.

Максимов кинул на него тяжелый взгляд, развернулся и вышел.

А Стасова душа пела: не замужем, не замужем!

Он набрал Любин домашний номер, но никто не ответил. Стас безрезультатно звонил весь вечер, а потом догадался: Люба хлопочет насчет завтрашних похорон.

Проститься с Зоей пришло столько народу, что маленькая церковь на Красненьком кладбище, где проходило отпевание, не смогла вместить всех. Стас стоял на улице, глядя на серую громаду виадука, и слушал речитатив священника, доносившийся из распахнутых дверей. По виадуку плотным потоком шли машины, в двух шагах от кладбища резал глаз красно-белый купол цирка «Шапито», а к расположенному тут же парку аттракционов весело направлялись мамы с детьми.

Среди провожающих Зою в последний путь Стас высматривал Любу – сначала искал ярко-красную голову, но потом вспомнил, что женщинам в церкви полагается быть в платках, и стал внимательнее вглядываться в лица. Наконец он ее увидел.

Люба, оттесненная от гроба подруги академическим начальством, стояла возле дверей церкви, пряча лицо. Она была в черной юбке по колено и сдержанной блузке неопределенного цвета, голова небрежно повязана косынкой. Но эта небрежность показалась ему более уместной, чем траурные наряды стильных дам, для которых похороны – всего лишь повод показать всем изысканные черные платья и богатые кружевные накидки.

Стас, шепотом извиняясь, протолкался к Любе и взял за руку.

Она осторожно улыбнулась ему и руки не отняла. Панихида закончилась. Гроб погрузили на катафалк и повезли по дорожкам кладбища.

Втиснувшись в промежутки между оградками, провожающие стояли вокруг вырытой Зоиной могилы. Наступило время речей. Говорили начальник академии, начмед, главный сосудистый хирург города. Потом вперед вышел Колдунов. Он начал говорить, но его голос прервался. Ян Александрович поцеловал Зою в лоб и поспешно отошел.

Могильный холм утопал в цветах и венках. Народ потихоньку расходился, а Стас с Любой стояли поодаль, держась за руки, и ждали Ивана. Тот сидел на земле, прислонившись спиной к соседней ограде, и курил, стряхивая пепел в пустую пачку. Стас первый раз видел его курящим. Подождав минут десять, они подошли.

– Не ждите меня, – сказал Иван. – Я еще с ней побуду. Ну все, идите. – Он нетерпеливо махнул рукой.

За воротами кладбища Стас обнял Любу за плечи, и они зашагали к метро.

– Во-первых, я не женат, – сказал он строго. – А с той девушкой, которую ты видела, я расстался. Во-вторых, я не могу без тебя жить.

Она взглянула так, словно это само собой подразумевалось:

– Поехали домой.