– Изумительное животное, – произнесла госпожа Овнец тем, что у нее считалось за шепот.

– Ничего изумительного не вижу, – не поддержал ее восторгов Ваймс.

Дракон со скребущим звуком потащился по камням.

– Я ЗНАЛ, что он жив, – буркнул Ваймс. – Ведь ни клочка не осталось. Все было слишком чисто. Держу пари, его просто услали куда-то с помощью волшебства. Только посмотрите на него. Это немыслимо! Он наверняка волшебный, иначе как в нем держится жизнь?

– Что ты хочешь сказать? – вопросительно нахмурилась госпожа Овнец, не отрывая взгляда от пластинчатых боков чудовища.

Что он хотел сказать? А в самом деле, что он хотел сказать? Он быстренько поразмыслил над ответом.

– Это просто физически невозможно, вот что, – ответил Ваймс. – Ни одно существо такого веса не может летать или исторгать пламя так, как это делает он. И я об этом уже говорил.

– Но он выглядит достаточно реальным. Я о том, что волшебное существо должно быть слегка, как бы это сказать… призрачным.

– О, он совершенно реален. С реальностью у него все в порядке, – с горечью произнес Ваймс. – Но предположим, он нуждается в магии, как мы нуждаемся в… солнечном свете? Или в еде.

– То есть он чудоядный?

– Я просто думаю, что он питается магией, вот и все, – ответил Ваймс, у которого не было классического образования. – Я к тому, взять этих болотных дракончиков, вечно они на грани вымирания, а предположим, в один прекрасный день, еще в доисторические времена, они нашли способ употреблять в пищу магию и тем самым поддерживать в себе жизнь?

– Когда-то кругом было полным-полно сырой магии, – задумчиво промолвила госпожа Овнец.

– Ну вот. В конце концов, все живые существа пользуются воздухом или водой. Я к тому, что, если имеются какие-то природные ресурсы, обязательно найдется тот, кто отыщет способ их использовать. И тогда все проблемы с плохим пищеварением, весом, размахом крыльев и прочим снимаются, потому что магия обо всем позаботится. Ура!

Но ее понадобится МНОГО, подумал Ваймс. Он не мог с уверенностью сказать, сколько именно магии требуется, чтобы изменить мир настолько, чтобы многотонные бронированные туши порхали по воздуху, как ласточки, но мог поклясться, что много, очень много.

Кто-то подкармливал этого дракона.

Он перевел взгляд на громаду библиотеки Незримого Университета, величайшее на всем Плоском мире собрание концентрированной магической силы.

А теперь дракон научился питаться самостоятельно.

С тревожным чувством он вдруг ощутил, что госпожи Овнец больше нет рядом. Повернув голову, он, к своему ужасу, увидел, что в данный момент она величественно вышагивает к дракону, выпятив вперед твердый, как наковальня, подбородок.

– Какого черта вы собираетесь делать? – громким шепотом спросил он.

– Если он произошел от болотных драконов, то я, пожалуй, сумею с ним управиться, – ответила она. – Надо смотреть им прямо в глаза и разговаривать не терпящим возражений голосом. Они не в состоянии противиться суровому человеческому голосу. Силы воли им недостает. По сути, всякий дракон – это просто размазня.

К своему стыду, Ваймс осознал, что его ноги не желают иметь ничего общего с марш-броском по грязи, необходимым, чтобы оттащить госпожу Овнец обратно. Его гордости это не понравилось, но тело в ответ указало, что отнюдь не гордость подвергается вполне реальной опасности вплавления тонким слоем в ближайшую стену. Горящими от неловкости ушами он услышал, как госпожа Овнец прогремела:

– Скверный мальчишка!

Эхо этого сурового окрика звонко прокатилось по площади.

О боги, подумал он, неужели именно так воспитывают драконов? Тыкают носом в расплавленное место на полу, угрожая растереть этот самый нос об это самое место?

Он рискнул высунуться над краем бочки.

Голова дракона медленно вращалась из стороны в сторону, подобно стреле крана. Ему с трудом удавалось сфокусировать взгляд на стоящей прямо под ним госпоже Овнец. Ваймс увидел, как огромные красные глазищи сузились до щелочек – скашивая глаза к собственному носу, чудовище делало попытки прищуриться. Дракон выглядел озадаченным. Но не удивленным.

– Сидеть! – проревела госпожа Овнец тоном столь категорическим, исключающим самую возможность возражения, что даже ноги Ваймса невольно подкосились. – Вот хороший мальчик! Думаю, у меня найдется для тебя кусочек кокса…

Она похлопала себя по карманам.

Зрительный контакт. Это крайне важно. Зачем, подумал Ваймс, она допустила эту ошибку и посмотрела вниз?

Дракон небрежно приподнял коготь и пришпилил госпожу Овнец к земле.

Ваймс, охваченный ужасом, приподнялся. Но в тот же самый миг Эррол, воспользовавшись моментом, вырвался и одним прыжком перемахнул через бочку. То подскакивая, то приземляясь, он крошечным вихрем выписывал над площадью арки, судорожно хватая пастью воздух и со свистом отрыгивая, пытаясь исторгнуть пламя.

Ответом ему стал язык бело-голубого пламени, который оставил полосу пузырящегося от жара камня в несколько ярдов длиной, но так и не попал в нападающего дракончика. Нелегкой мишенью был летящий Эррол, и немудрено: по всей видимости, дракончик и сам не знал, где окажется в следующее мгновение и куда направится после. Сейчас его единственной надеждой было движение, и он выписывал сальто-мортале, крутился волчком среди с каждым разом все более яростных языков пламени, подобно испуганной, но исполненной решимости вероятностной частице.

С тяжким скрежетом, напоминающим звук от дюжины одновременно выбираемых якорей, громадный дракон встал на дыбы и попытался сбить досадного овода на лету.

Тут ноги Ваймса наконец поддались уговорам совести и решили, что могут себе позволить некоторое время походить в героях. Выхватив меч и таким образом приготовившись к совершению любого необходимого подвига, он бегом преодолел отделяющее его от госпожи Овнец пространство, сгреб ее за руку и за кусок измазанного бального платья и взвалил на плечо.

Только через несколько ярдов его осенило, какую фундаментальную ошибку он совершил.

Он издал хриплое «Гхрн-н». Казалось, еще чуть-чуть – и позвоночник капитана навеки сроднится с коленными чашечками. Перед глазами плясали багровые пятна. И как последняя капля какой-то непонятный, но явно сделанный из китового уса предмет норовил проткнуть ему шею.

Капитан Ваймс сделал еще несколько шагов вперед, движимый одной только инерцией и зная, что если остановится, то его раздавит в лепешку. Овнецов разводят не из-за красоты, их разводят за здоровую жизнестойкость и крупную кость, и за истекшие столетия они здорово продвинулись в этом направлении.

Плитки в нескольких футах от него взорвались брызгами синевато-багрового пламени.

Впоследствии он не раз задавался вопросом, могло ли ему хотя бы прийти в голову, что он сумеет подпрыгнуть на несколько футов вверх, после чего с порядочной скоростью покрыть оставшееся расстояние до бочки. Возможно, в крайних ситуациях любой человек способен освоить тот вид мгновенного перемещения в пространстве, который стал настолько естественным для Шноббса, что превратился в его вторую натуру. Так или иначе, теперь бочка была за спиной, а госпожа Овнец, если можно так сказать, у него в руках, хотя вообще-то она прижимала его руки к земле. Не без труда высвободившись, он попытался посредством массажа вернуть в кисти жизнь. Что в таких случаях полагается делать дальше? Не было никаких признаков того, что она ранена. Он припомнил что-то насчет расстегивания пуговиц и так далее, но в случае госпожи Овнец это могло оказаться опасным, то есть без специальных инструментов он бы ни за что не справился.