* * *

22 марта 2016 г.

Стою на посту один. На ночь приходит Барс с нами дежурить. Темнеет ещё рано, а ночные смены у нас считаются с 22:00.

Когда ещё было светло и я менялся с Ваней, нас прицельно обстреляли из гранатомёта — три гранаты пролетели метрах в пяти выше. Вообще, мы перестреливаемся с противником практически целый день, с тех пор как заехали на Промку. Сейчас уже поняли где они примерно сидят. Расстояние до укров — где-то 350 метров по прямой. У нас было пять ВОГ-25, я залез на крышу и пытался откорректировать, когда Женя бил с подствольника. Один ВОГ, видимо, приземлился куда надо, потому что потом они нас заебали из всего: РПГ, ВОГи, стрелкотня, АГС.

С каждым днём обстрелы всё интенсивней, но сегодня они особенно взбесились. Сначала снаряды и мины, потом я услышал лязг гусениц: «Танк?..» Не успел я подумать, как, словно в фантастических фильмах про лазерные бластеры, небо засветилось чёткими линиями трассеров от «зушки». Все снаряды летели мимо нашего дома, видимо, по второй линии. Казалось, чуть они возьмут в сторону — и наш второй этаж будет разобран по кирпичикам.

Я подумал, что такой мощный обстрел может быть началом чего-то более интересного. Как мы будем отбиваться? Связи нет, рации были, но они не работали.

— Смотри! Смотри! У них там пулемётная точка! — вдруг услышал я где-то рядом.

Холодок прошёл по спине. Противник где-то совсем близко. Можно было дать очередь в ту сторону, но я решил послушать ещё и точнее понять, где они находятся, а возможно, даже заметить.

Нет. Больше их не было слышно. Обстрел продолжался.

Я увидел, как кто-то с тыла бежит ко мне в окоп, вроде даже без оружия.

— Здорово!

В свете мерцающих вспышек разрывов заблестели золотые зубы — Женя-барыга. Тот самый, что сбежал с нами тогда и оказался лишним.

— Здорово, дружище! Вот так встреча!

На Жене лейтенантские погоны, позывной — Донецкий. Командир разведгруппы в батальоне «Хан». О том, что он сбежал из лагеря и в розыске, у него в подразделении никто не знает.

Женя был родом из Дружковки и сел за какое-то бытовое убийство на все максимальные 15 лет. Поначалу блатовал, потом разочаровался в чёрном движении и стал барыгой. Продавал продукты, зарабатывая огромные деньги себе и милицейскому начальству. Как это часто бывает, когда срок перевалил за десятку, у него начал свистеть колпак. Он основал Партию борьбы против балаболизма (такое название) и распространял от руки написанный манифест по лагерю. Была у партии и группа в «Одноклассниках». Единственным соратником был Тюля, у которого просто не было выбора. Цель партии — борьба против главного зла — балаболизма! С проектом организации партийной ячейки в лагере он даже ходил к Хозяйке. Так как мы жили с ним на одном отряде, он заметил, что я читаю много книг, и решил, что и мне участие в Партии будет интересно. Я послушал Донецкого и понял, что сидеть долго — вредно.

После побега он продолжал долгое время служить в Горловке, затем перешёл в батальон «Хан». Быстро дослужился до командира группы. Коллеги, с которыми я общался, отмечали необыкновенную храбрость и профессионализм Донецкого, ну и, конечно, добавляли осторожно, что он обладает какой-то странностью (видимо, тоже агитировал в Партию). Донецкий вполне заслуженно получит несколько боевых наград, в том числе за грамотную засаду на вражескую разведгруппу.

Летом 2016 года Донецкий получит в Промке тяжёлое ранение в лицо при штурме укреплённого дома, где засел противник. Затем ещё одно ранение — зацепит растяжку с гранатой где-то в тылу врага.

Во время плановых учений по сапёрному делу погибнет офицер «Хана», с которым у Донецкого был конфликт. Злые языки начнут утверждать, что Женя взорвал его специально. К этому времени начальство узнало, что Женя в розыске, и лишило его офицерского звания, разжаловав до прапорщика, но оставив командовать группой. После инцидента на лигоне его уволили от греха подальше.

Зимой 2017 года мы встретились с ним, и я помогал ему получить помилование от главы Республики, но так как после увольнения он нигде не служил, то ему отказали. Он собрал вещи и вернулся в Горловскую колонию досиживать оставшийся год. Дальше я потерял с ним связь.

…Мы с Донецким, перебивая друг друга, делились историями из нашей боевой жизни. Он взял винтовку с ночником и остался дежурить у нас на втором этаже.

Где-то к середине ночи обстрел стих. В результате прямого попадания у нас в роте погибло двое бойцов. Они спали в дачном домике, и туда прилетела 120-я мина. Один из погибших числился у меня в отделении и только вчера вернулся из Крыма, где был на праздновании воссоединения полуострова с Россией. Его звали Игорь Василега (1964–2016), позывной — Пламя, выпускник Московского ВОКУ, бывший капитан ВСУ Он был из Симферополя и весной 2014 г. вступил в Крымское ополчение, а затем поехал воевать на Донбасс. Он погиб сразу, а второй — по дороге в больницу.

На Третьей улице совсем плохо с личным составом, дежурят по двенадцать часов. Долго так мы не продержимся.

* * *

26 марта 2016 г.

Промка. 22:00

Эх, чуечка, чуечка… Хуёвая она сегодня. Должно что-то произойти…

Я один на посту, стою уже 10 часов подряд. Меня меняют Ваня и Сёма.

Сёма пару дней назад вернулся из госпиталя. Кормят плохо, держат как в тюрьме, боятся, что уйдут в СОЧ или просто будут бухать. После возвращения Сёма стал ещё более мнительным и во время очередного обстрела требовал его подменить на посту, так как, по его мнению, он нуждался в… психологической реабилитации. Я охуел, так как не ожидал такого услышать от Сёмы. Сказал ему, чтоб уёбывал в тыл. Он обиделся, но остался. Пару раз он всё-таки будил всех, утверждая, что укропы вот-вот должны пойти в атаку.

Уже 22:00, сейчас должны менять. В 02:00 снова на пост. Темнота — пиздец. Вообще ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. «Так подойдут и зарежут, хрен увидишь… А с другой стороны, как по такой темноте можно куда-то идти?» Такое впечатление, что тьма настолько густая, что её можно потрогать.

Иду в подвал и укладываюсь спать.

— А я сегодня буду в разгрузке спать. Чуйка плохая, — говорит Женя.

Я хотел сказать, что у меня тоже, но промолчал.

* * *

СОН № 3

Март 2013 г.

Горловка. Мичуринская исправительная колония № 57

Я просыпаюсь.

Рядом сосед по наре Ванька Угрюмый.