Думающие люди быстро осознают как свои, так и общечеловеческие интеллектуальные ограниченности. Они не толь осознают невозможность разрешения проблем своего непосредственного окружения, но и также свою неспособность даже приступить к отражению своим рассудком явной бесконечности времени, пространства и всей вселенной в целом. Находясь в таком положении, они начинают также осознавать тот факт, что беспомощное ограниченное сознание неспособно понять совершенство творения, оно в той же мере неспособно понять и бесконечного Создателя, поскольку необходимость творца должна быть более сложной, нежели необходимость творения.

Даже после осознания своей интеллектуальной ограниченности люди, тем не менее, горят желанием открыть завесу над смыслом жизни. В своем поиске смысла существования человечество смущается, натыкаясь на непонятные ответы, либо, если ответы о вселенной наполнены тотальным, абсолютным и нестерпимым молчанием. Является ли Бог-Творец «создателем сущего, который ушел на отдых» после сотворения, как говорили деисты восемнадцатого столетия, или же он является тем, кто имеет желание явить людям откровение в Самом Себе на том уровне, на котором они могут его воспринять?

Многие полагают совершенно неестественным тот факт, что Бог-Создатель, который вложил так много разумной мысли в творение вселенной, так много целеустремленной заботы в развитие человеческой личности и в продолжение жизни, оставил бы разумную жизнь на вращающемся шарике посреди вселенной в молчании относительно смысла существования. Исходя из здравого рассудка, тотальное молчание можно понимать скорее как возможность, нежели как неизбежную вероятность. В условиях окружающих нас целеустремленности, дружелюбия, личного начала и интеллигибельности наиболее вероятным представляется таким образом, что Бог-Творец достучался бы до ограниченного и беспомощного человечества посредством откровения в Себе Самом и универсальной цели путем непосредственного общения и на уровне, доступном для людей. Люди увидели это самооткровение в виде Священного Писания, которое утверждает, что исходит от божественного источника.

Почему христианское откровение — это самораскрытие Бога?

Почему мы ставим христианское откровение выше индуизма, буддизма, ислама или какой-либо другой мировой религии?[174] Генрих Крамер утверждает, что «либеральное» отношение к этому вопросу состоит в том, что абсолютно все религии рассматриваются как откровение от Бога. Крамер признает позитивный вклад всех мировых религий, но отмечает, что либералы по большому счету смешивают понятие истины с «великодушием». Для него реальная проблема в этом либеральном ответе состоит в том, что сущностная значимость этого вопроса — вопрос истины — пропущена.[175] Отвечая на этот вопрос, отмечает Крамер, мы должны видеть, что «абсолютно отличительный, специфический и уникальный элемент христианства заключен в факте существования Иисуса Христа», а не в наборе доктрин.[176] Но если это так, таким образом ведь можно задаться вопросом: а разве не является таким же фактом существование в буддизме Будды, а в исламе Магомета? Вопрос, пишет он, звучит правдоподобно, но вот ответ на него не ясен.

Буддизм представляет собой «путь» освобождения от жизни, которая состоит, главным образом, из страдания, изменения и непостоянства. Этот путь открыл и проповедовал Будда. Он, таким образом, был первым, кто обнаружил и встал на этот путь. Его последователи могут научиться этому пути у него, но идти к цели они должны своими собственными силами.[177]

Ислам призывает людей к покаянию, обращению и безусловному подчинению Аллаху, Единому и Всемогущему. Магомет является посланником Аллаха и в силу этого он занимает выдающееся положение в исламе. Согласно Корану Магомет является «"Посланником" или "Носителем" откровения, 'ниспосланного ему', а не частью Откровения, не говоря уже о самом Откровении». С другой стороны, продолжает Крамер, исключительность Иисуса Христа состоит в том, что Он Сам есть Откровение Бога в Своей собственной Личности. Он Сам — субстанция этого Откровения. Его положение довольно сильно отличается от положения Будды, Магомета или Конфуция. Он ставит Сам Себя перед человеком как Истина, Путь и Жизнь.[178]

В свете Христа все остальные религии, в своих глубочайших и существеннейших аспектах являются ошибочными, даже несмотря на то, что они предпринимают блестящие, но беспомощные попытки ответить на вопрос о смысле существования своими словами. Нехристианские религии стремятся быть само-искупительными и само-опрадательными. Они проигрывают в том самом, на что указывает христианство. Они проигрывают в том, что целиком полагаются на человеческую природу — «на [её] величие и [её] презренность, на [её] стремление к высокому и [её] сатанинское начало, на [её] положение между ангелом и высокоразвитой обезьяной».[179]

Отклоняя неспособность человечества спасти самого себя, нехристианские религии не внесли существенного вклада в проблему греха, проявляющийся в том напряжении, которое мы находим в природе. Нехристианские религии не имеют всецелого видения греха; они представляют ее «второстепенной, несущественной и никогда не рассматривают ее центральной тайной, требующей своего разрешения». В том, что они называют своей высшей и фундаментальной целью, нехристианские религии не видят проблемы, имеющей жизненно важное значение для человечества. В силу того, что они не желают принять всерьез проблему греха и неспособности людей самостоятельно преодолеть его, они «так или иначе вынуждены быть бульварными писателями, закрывающими людям глаза на истину»[180]

Почему же христианское Откровение является само-откровением Бога-Творца? Потому что только христианство выстраивает таким образом каркас, в котором видно затруднительное положение человеческого существования. Восточные религии не дают удобоваримого ответа, потому что они является неличностными и не принимают личностного начала нашей жизни. Они видят высшую цель человека в растворении самого себя и своей личности в нирване или каких-либо других формах мистической имперсональности. Их боги имперсональны, а мы уже отмечали, что персональность не может произойти из имперсональных источников. С другой стороны, такие концепции бога, которые были созданы древними греками и римлянами, также является неистинными, поскольку их собственная ограниченность вступает в конфликт с ограниченной природой вселенной.

Христианское Откровение утверждается не как истина, а как Истина. С. С. Льюис, комментируя этот момент, сказал, что Иисус Христос либо тот, кем Он Себя объявил, либо душевнобольной, величайший в мире мошенник и «Дьявол Ада». Либо Он Бог и Спаситель, либо Он первый враг истинности. Он никогда не был бы признан «великим человеческим учителем» нравственности вне того, что Он проповедовал. Он сделал наиболее поразительные заявления. Иисус, отмечает Льюис, не оставляет нам иного выбора, кроме того, чтобы либо принять, либо